Доверься мне - Бекка Мак

я набираю три из четырех цифр, а затем фотография, на которой я кричу ему, чтобы он убирался с моей территории. Опять-таки, вторжение в частную жизнь.

— Когда с нами поделятся новый кодом? — спрашивает Гарретт, следуя за мной внутрь.

— Когда ты перестанешь есть мои чипсы, когда меня нет дома.

Дублин и Медведь немедленно вступают в борьбу, прямо посреди коридора, и я мысленно помечаю себя спросить Оливию, не хочет ли она завести вторую собаку.

— Могло быть и хуже, — Гарретт открывает мою кладовку, достает буханку ржаного хлеба и засовывает два ломтика в тостер. — Я мог бы есть твои «Орео».

— И тогда в следующем сезоне у нас не будет правого нападающего, — я машу в его сторону, когда он достает арахисовое масло и джем. — У тебя что, дома нет еды?

— Снова проголодался, — бормочет он, обмахиваясь ложкой с арахисовым маслом.

Адам смотрит на меня, ухмыляясь.

— Что?

— Ничего, — он поднимает плечи. — Я просто рад за тебя. И горжусь тобой.

— Я ничего не сделал, — бормочу я. — Это была Оливия.

— Это неправда. Ты обратился в полицию. Ты поставил ее на первое место, ты проглотил свою гордость и умолял ее подождать, пока разбираешься.

— Да, приятель, — Гарретт разминает хлеб и откусывает огромный кусок, поглощая половину своего сэндвича, когда он приобнимает меня за плечи. — Мы гордимся тобой, — он хмыкает. — К тому же, Адам так разозлился, когда та, которую нельзя называть, позвонила ему из тюрьмы, что велел ей идти на хрен и переезжать обратно в Денвер. Злой Адам — такая редкость, и я наслаждаюсь каждым мгновением с ним.

Лицо Адама пылает, он почесывает затылок, но, прежде чем наклоняет голову, я вижу как он улыбается, и, черт возьми, тоже улыбаюсь.

К тому времени, когда мы оставляем щенков на выходные с няней, Гарретт съедает так много моей еды, что теперь я тоже хочу есть. Я прошу Адама сделать пит-стоп в Макдональдсе, обязательно добавив что-нибудь особенное для Хэнка, который уже сидит на скамейке перед домом престарелых, у его ног багаж, огромная шапка чемпиона Кубка Стэнли «Ванкуверских гадюк» на голове, лучезарная улыбка на лице.

— Итак, ребята. Я приготовил свой самый шикарный костюм, так что, если Кара решит бросить мистера Броуди в последнюю секунду, не беспокойтесь, я могу заменить его.

Уверен, что общения с Карой в день ее свадьбы будет достаточно, чтобы у моего старого друга случился сердечный приступ. Я беспокоюсь за здоровье Эммета, а у него оно идеальное.

Свадьба состоится в отеле «Four Seasons» в Уистлере, куда нам ехать примерно полтора часа. Кара забронировала это место прошлым летом, хотя они обручились всего шесть месяцев назад. Они планировали свадьбу с дня знакомства.

Звучит так, будто я преувеличиваю. Но это не так. Я был там в тот вечер, когда они познакомились. Эммет назвал ее миссис Броуди. Так к ней и обратился. Каре это понравилось, и с того дня они были практически неразлучны.

Когда мы приезжаем, в отеле шумно. Примерно восемьдесят процентов номеров сданы гостям свадьбы. Хотя сегодняшний предсвадебный ужин предназначен только для молодоженов и самых близких родственников, большинство гостей приехали на целые выходные, а кто-то и на более длительный срок.

Я не уверен, хорошее или плохое это начало, когда мы спускаемся в зал для торжества, где, по словам Эммета, мы его найдем. Он оказывается там, прячется в углу с Оливией, а Кара ходит в халате, тапочках, с волосами, завернутыми в полотенце, и кричит о размещении вилок и о том, что солнечный свет, проникающий сквозь окна, будет создавать блики на ее лице за главным столом.

— Но, Кара, — Оливия делает осторожный шаг в ее сторону, но, когда Кара оборачивается, Эммет оттаскивает мою крошечную девочку в угол. — Сейчас еще даже не полдень. Завтра, когда ты будешь сидеть здесь, мы будем тут в обед. Блики будут уже не такие, — она убирает руку Эммета со своего плеча и подходит к окну, показывая на небо. — Солнце будет вон там, достаточно низко, и к тому времени оно должно стать красивого оранжево-розового оттенка.

Кара моргает, глядя на Оливию. Шесть раз. Она подходит к окну, смотрит на улицу, как будто видит то, что видит Оливия. Затем она обнимает свою подругу.

— О, ты права! Слава Богу! — она как гиена хихикает. — Я на минуту потеряла голову.

— Да, на минутку, — бормочет Эммет и тут же, под пристальным взглядом Кары, убегает обратно к стене. Его взгляд оказывается на нас троих, частично стоящих за дверью, и он откидывает голову со звуком, похожим на стон. — О, блять. Слава Богу, блять. Мне нужно немного тестостерона.

Все лицо Оливии краснеет. Она вытягивает руку, совершенно преднамеренно сбивая салфетку и несколько столовых приборов на пол одним движением, несмотря на то, как она прижимает руку ко лбу.

— О нет. Вы только посмотрите на это. Так неуклюже, — она падает на колени и слишком долго занимается тем, что собирает все, пока Кара по комнате порхает к нам.

Я предчувствовал, что это случится. У нас было мало времени, чтобы поговорить, решить, что делать дальше, поскольку она здесь с Карой уже две ночи. Я знаю, что нам делать дальше. Почти уверен, что она тоже. Но я все равно хотел бы остаться с ней наедине, чтобы мы могли покончить с этим напряжением.

— О, боже! Вы здесь! — Кара целует нас в щеки, а затем переплетает свою руку с моей. — У меня для вас столько работы, мальчики. Много работы, — она подмигивает мне. — Для тебя нет ничего слишком большого. У тебя самая важная работа в эти выходные. Не могу допустить, чтобы ты переутомился.

Я очень сомневаюсь, что она даст мне поблажки, и я убеждаюсь в этом, когда Кара приводит нас в комнату со стульями.

Она указывает на стулья с белыми чехлами рядом с ними.

— Мне нужны эти стулья в коктейльной комнате на сегодняшний ужин, наденьте на них чехлы, — она показывает на деревянные стулья. — Эти вы можете одеть завтра утром. Они будут стоять снаружи, в зоне церемонии, — она подзывает нас поближе, словно хочет рассказать какой-то секрет. — Шесть дюймов 26между каждым стулом. Не больше, не меньше. Понятно?

— Разве вы не платите кому-то, чтобы он это сделал? — Адам задает вопрос, на который мы все хотим получить ответ.

— Да, но я им не доверяю.

Глаза Гаррета выпучиваются.

— А нам ты доверяешь? — он проводит рукой по волосам, прежде чем натянуть футболку. — Я не хочу быть попасть тебе под горячую руку, если мы