Обратный отсчет: Равнина - Токацин

ним ориентируются. Хочу тоже научиться. Но сначала надо собрать…

«И так он будет всю дорогу…» — Гедимин проводил взглядом крылатый силуэт, ныряющий за скалу.

— С чего ты взял, что у тебя получится? — спросил он, когда Вепуат вернулся. — Урджен объяснил, как это делается?

Вепуат дёрнул плечом. Он сидел, запустив ладонь в мешочек с камнями, и задумчиво щурился.

— Это непросто. И небыстро. Но я попробую. Раз мы тут, и надолго, — пора нам обживаться. Хотя бы учиться искать дорогу.

Гедимин покосился на сигма-сканер. Тот показывал, что в мешочке только обычный гравий — и окаменевший обломок коры. «Просто камни. Правда, Джагулы как-то умудряются…»

— Ты хоть смотри, что берёшь, — буркнул он. — Залезешь в Сфен Пустоты и притащишь…

Вепуат отмахнулся.

— Там берут кости. Они неопасны.

Мешочек постепенно раздувался. Вепуат достал ещё один. Он уже не приостанавливал «дирижабль» — догонял Тикса на полном ходу. К обломкам гравия прибавились косточки и ракушки.

— Самое трудное — это центральный камень, — сказал Вепуат, перебирая «добычу». — Но я что-нибудь найду. Ты ведь ненадолго в литейни? Дня три? Не полечу на базу — там три дня в один конец. Подожду тебя у столицы. Соберу камешки, посижу с ними, — может, заговорят.

14 день Пустоты, месяц Земли. Равнина, Сфен Камня

В Сфене Камня ветер дул вполсилы — «дирижабль», привязанный к скале-останцу, отодвинуло от неё на пару метров, но причальные тросы даже не натянулись. Светлело тут рано — Гедимин уже видел скалу и вбитые в неё анкера, хотя цвета ещё не различал.

— Ну что, говорят? — спросил он, угрюмо щурясь. Вепуат уже с утра зарылся в камешки — расставил на «палубе» все три мешка и, стянув перчатку, перебирал их и задумчиво жмурился.

— Пока нет, — серьёзно ответил он. — Урджен говорит — с ними быстро не освоишься.

Гедимин поморщился.

— Дикари шутят, а ты веришь.

Вепуат качнул головой и поднёс камешек к респиратору. Гедимин, ошалело мигая, смотрел, как он стягивает маску, нюхает обломок и касается его языком.

— Ты в себе?

— Джагул ещё и погрыз бы, — вяло отозвался Вепуат — и в самом деле попробовал камешек на зуб. Гедимин с присвистом втянул в себя воздух. Сказать ничего не успел — на «палубу» упал зеленоватый отсвет.

Чёрное, в серебристых разломах, небо стремительно зеленело. Свечение текло по трещинам, падало на землю — Гедимин видел внизу, на камнях, зелёные блики. Оно горело минуты три — сперва ровно, потом — прерывистыми вспышками, из зелёного становясь серебристым. Ещё минута — и всё погасло.

— Ну вот, а ты волновался, — ухмыльнулся Вепуат, глядя в потемневшее небо. — Всё сбросили, как надо.

— Угу, — буркнул Гедимин, перечитывая показания дозиметра. Пока небо горело, излучение усилилось на пару микрокьюгенов; сейчас и они ушли, и кривая интенсивности замерла чуть выше нуля. «Сегодня день Пустоты, так и должно быть,» — подумал сармат и сам поморщился. «Вот и я привык к местному бреду.»

— Автоматический сброс, — сказал он вслух. — Им только надо было опустить рычаг. Остальное там настроено.

— Видишь же — опустили, как надо, — отозвался Вепуат, дёргая трос. — Кто как, а я дорогу уже вижу. Летим?

15 день Воздуха, месяц Земли. Равнина — Сердце Пламени

Это была не птица. Только сейчас Гедимин её и рассмотрел — когда сбил кулаком на палубу и ещё пару раз стукнул для верности. Продолговатое кольчатое тело ещё сокращалось, зубцы панциря скрежетали друг о друга, перепончатые «плавники» трепыхались. Гедимин посмотрел на кулак, измазанный рыжеватой слизью, на щербину поперёк плеча — след от удара «клювом». «Клюв» и сейчас был вытянут на все сорок сантиметров. Кажется, он убирался внутрь, но сармат перебил какие-то мышечные тяжи, — головной сегмент летучей пиявки повис на размочаленной «перемычке».

— Ты смотри! — Вепуат уже прилепил странную тварь её же присосками к «палубе» и склонился над ней со сканером. — Эта дрянь внутри — нехилый такой растворитель. Оно её впрыскивает…

Гедимин покосился на потёки на «палубе» — броня под ними отчётливо посветлела. Сармат зажёг «жало» лучевого резака, поднёс к жиже, — пошёл пар, полосы стали ещё светлее.

— Да ладно тебе, панцирь не проело бы, — пробормотал Вепуат, отламывая «пиявке» хоботок. Его передний сегмент, твёрдый, как кость, сильно напоминал буровую коронку.

— Ну вот, образец из Сфена Жизни, — Вепуат убрал отломленное в мешок и смахнул тушку с брони. За ней помчались вылетевшие откуда-то мелкие падальщики.

— В ядерный могильник такие образцы, — Гедимин снова покосился на выщербленный наплечник — и помянул спаривание «макак». По краям пластины проступили неровные ряды бугорков. Сармат посмотрел на руку — щитки едва заметно приподнялись, наметились прорастающие шипы.

— Ой! А ты разве не… — начал было Вепуат, уставившись на мутирующую броню. — Ну да, верно! Тебе же негде было их переплавить…

— Надо было заранее, — буркнул Гедимин, пытаясь рассмотреть, что у него на спине. Лопаточные гребни ещё не скрежетали друг о друга — ну так и остальные шипы только-только наметились…

— Потерпи до вечера, — сказал Вепуат. — Я думаю, мы ещё засветло доберём… Смотри! Сагаты!

Внизу, вдоль ручья, выгрызали кустарник четыре сааг-туула. На их спинах виднелись синие точки. Кто-то спешился и бродил рядом, выкапывая клубни. «А мы, когда копали, таких не видели,» — подумал Гедимин. «Вообще мало живого видели. Может, у нас им воды не хватало?»

— Где-то рядом Сфен Воды, — Вепуат, наклонившись над долиной, высматривал устье ручья. — У тебя катушка далеко? Выловлю ульсену — чем не образец?

— А тебя потом выловят Селасси, — буркнул Гедимин, но катушку отдал. Внизу уже сплетались тёмно-зелёные ленты — мелководный поток разделяло множество больших островов. «Ещё одна река. Куда они все впадают?»

…Тень, ползущая по земле за «дирижаблем»,