Королевская канарейка - Анна Кокарева

лососем и хрустящими булочками. Однако, так тут, кажется, видится роскошь. Интересно, сами-то харадримки это любят? Подозреваю, что да. Только видят небось нечасто.

И мебели, кроме кровати да столика рядом, в этой гигантской спальне нет. Мебелью женщины служат. Ладно. Махнула рукой приглашающе:

— Девочки, у меня есть хороший настроений сегодня. Благоволение госпожа. Его знак вы съедать это.

Да, харадримки позолоченные финики любят и считают роскошью. Подносище опустел за пять минут.

— Халаннар! Наряд недостаточно роскошен быть!

Та поклонилась, почему-то медленно серея.

— Моя благоволить, твой опыт доверять. Ты принести ещё украшений! Блеск великолепие достоин повелитель!

Она вроде бы не обиделась, перестала пугаться и приосанилась. Позвала за собой двоих и удалилась. Ага.

— Девочки, кто знать, зачем такой платье, куда в нём ходить?

В отсуствие Халаннар говорливость девочек была такова, что я поняла Ганконера. Заклятие безмолвия — вещь. Наговорили за пять минут столько, что у меня голова закружилась. Итак, повелителю далось отправиться с дружественным визитом в крупное орочье племя. Полетим на драконах. О как.

За удовлетворение любопытства пришлось заплатить: с моей точки зрения, на меня бирюльки навешивать некуда было, но опытная, польщённая доверием Халаннар, расточая комплименты моему хорошему вкусу, несвойственному, как она считала, северянкам, навешала на меня дополнительных килограммов пять. Ещё и дидему присобачили, и это был апофеоз. В зеркале я увидела «блеск-великолепие-достоин-повелитель». Как бы повелитель, увидев этот ужас, взад себя не упал. А на месте орков я бы всю делегацию порешила за эти камушки. Ну, даст бог, Владыку они боятся достаточно, чтобы самоочевидная идея не была реализована.

Как раз к концу одевания в спальню тихо вошёл Ганконер. Я бы его, наверное, не сразу заметила, но дамы притихли, как мыши в присутствии змеи. У меня был приступ эмпатии, и я напугалась за компанию. Неловко двинула рукой, и золотистая жемчужина, зацепившись о камень на подоле, оторвалась и упала на пол, звякнув. Ганконер холодно посмотрел на жемчужину — потом на харадримок, ту же повалившихся ниц.

— Кто готовил одежду для богини? — голос шелестяще сух, как трущиеся друг о друга чешуйки рептилии.

Я, онемев, начала понимать, что, кажется, дамы запуганы не просто так.

Ганконер вроде бы ничего не делал и никого не звал, но в спальне возникла пара орков самого дрянного вида. Я старалась на них прямо не смотреть, уж очень рожи мерзкие.

— Эру Ганконер, эту бусинку я сама оторвала, за что же с дам спрашивать? И они теперь свободны, нет? — интонационно эти фразы на синдарине я постаралась произнести максимально почтительно. — Неужто поддержание авторитета владыки в этих местах требует такой суровости?

Ганконер опустил глаза, прикусил губу — но двинул кистью, отпуская орков. Облегчённо выдохнула. У меня не хватило почему-то духу спросить, что грозило девушкам, и я предпочла спросить другое, обыденное и любопытное:

— Ганконер, а что ты сегодня ел на завтрак?

Он уставился на меня со странным выражением на прекрасном лице, помолчал и с очень серьёзным видом ответил:

— Младенцев, конечно. Прости, не догадался тебе ножку прислать. Завтра непременно.

Я не знала, надо ли смеяться. Подумав, кивнула:

— Пришли, пожалуйста. Всё лучше, чем сласти, — и быстро добавила, — только не с орками. Я их когда вижу, так сразу аппетит пропадает.

— Конечно, прекрасная. Не переживай, сюда под страхом мучительной смерти запрещён вход любому мужчине, кроме меня. Только если я позову, а я постараюсь не звать.

Исполнившись теплоты, хотела возблагодарить, но Ганконер елейно добавил:

— Так что можешь в любое время, а не только ночью, ходить в чём мать родила. Разве что вон в ту дверь в таком виде не выходи — там уже охрана из орков. Я убью всех, кто увидит.

Жившая во мне надежда, что сцена на террасе тоже была сном, скончалась. Мрачно спросила:

— А сад кто-то охраняет?

— Кто-то… кто-то охраняет, — Ганконер моментально впал в рассеянность и сменил тему, заговорив о предстоящем визите.

— Я развлеку тебя, богиня, чтобы ты не скучала и не чувствовала себя в заточении. Племя Слуг Тьмы — первое, принявшее мою власть, и самое сильное в этих краях.

* * *

Мой наряд весил килограммов двадцать, по ощущению, и идти было тяжело. Ганконер двигался не спеша, и я успевала за ним, но косилась недовольно — сам-то он был одет легко, в чёрную кожу. Все цацки на меня повесил. Как в анекдотике про нувориша, ехавшего в мерседесе, а за ним пожарная машина и «Скорая». И на вопрос остановившего его гаишника нувориш с раздражением отвечал: «Ну вы же всё время придираетесь — то вам аптечку подай, то огнетушитель!». Вот и я у Ганконера, похоже, ходячая демонстрация силы и богатства. По дороге выяснилось, что племя таки не сразу приняло Темнейшего. Пришлось сначала поменять верхушку, и нынешние властители обязаны ему всем. Пока Ганконер скрывал себя, вести объединение племён и близлежащих государств было неудобно. Кое-что сделано, но сейчас он возьмётся за это как следует. Больших препятствий не ждёт — юг всегда был зависим от Тёмного Владыки. Всегда, если было безвременье, ждал его появления, и, дождавшись, зачастую местные властители сами приходили на поклон. Вот завтра, кстати, будет несколько аудиенций. Если я захочу, могу поприсутствовать и узреть Великого Дракона в славе и силе его.

А что до орков — так они и всегда существовали как армия Владыки. Когда его не было — воевали между собой, но как только появлялся, тут же организовывались в сплочённое воинство. Конечно, определённое сопротивление будет — но я так поняла, из недовольных Ганконер шил себе гардеробчик, и их количество катастрофически уменьшалось.

Замок Владыки был практически городом, и, когда мы вышли из крыла, где он меня поселил, я поняла, что эта часть — самая высокая и удалённая. Выше только небо. Остальное ниже, и я рассматривала терракотовые крыши домов и площади, удивляясь, что всё это стоит на высоченной скале. В жизни бы не догадалась, что это цитадель мрака — выглядел городок светло и позитивно. Спуска нигде не видно — но должен же он быть, как-то сюда приезжают все эти делегации с выражением верноподданических чувств, привозят продукты и прочее? Дальше, сколько видели глаза, были горы.

Ганконер поднял руки и глубоким, хорошо поставленным голосом раскатисто произнёс совершенно неудобоваримую незапоминающуюся фразу, причём мне показалось, что с инфразвуком, потому что земля слегка встряхнулась и уши заложило. И тут же площадь потемнела. Я подняла глаза — небо закрывали крылья исполинских тварей, спускающихся всё ниже. От ветра и пыли, поднимаемых огромными крыльями,