Дневник - Генри Хопоу

армии с двух противоположных сторон, готовые столкнуться в любую минуту по указу…

— Главнокомандующего? — перебил Илья.

— Можно и так сказать. Правильнее называть их, главных, королями.

Армия злых меньше, но король их сильнее. Сильнее и каждый воин. Злые прагмы, в отличие от добрых, паразитируют на сильных личностях, чтобы питаться их силой, прям как пиявки, и подпитывать короля. Добрые же наоборот: выбирают и подпитывают слабых, но это не аксиома.

— Фух! Я было подумала, что ты записал меня в слабачки, — улыбнулась Вика. — Или я к ним и отношусь?

— Напротив, Вика! — Авария взмахнул руками, что со стола чуть не разлетелись снимки его семьи. — Вы нуждаетесь в помощи, но будь вы слабыми, я бы вас здесь не собрал.

— Не собрал для чего?

— Война, Вика, неизбежна. Она когда-нибудь да настанет. Но мы в силах оттянуть ее. Может, даже на несколько веков… В идеальном случае.

— Как?

— Нужно всего лишь выкрасть короля злых прагм, поместить его здесь и никогда не выпускать.

Авария пригласил их в другую часть бункера, где за стеллажами на колесиках скрывалась еще одна, больше предыдущей, потайная дверь с электронным замком, открывающимся по двум отпечаткам больших пальцев обеих рук. За ней скрывалась еще одна дверь, точно такая же, только открывалась отпечатками мизинцев.

Помещение напоминало собой банковское хранилище, только вместо ячеек у стен находились любимые Аварией стеллажи, а на них — стеклянные боксы, похожие на аквариумы. В каждом не пустом боксе — περίεργο πράγμα, будь не ладен дед Аварии, давший нам такое определение. Хорошо, что он помер. Воины мои, мне вас так жаль…

— Откуда это у тебя? — удивился Илья, осмотрев полки с прагмами. Я и сам был удивлен. — Это же — Штромпсаун Саши Волка!

— Выкрал, — пожав плечами, ухмыльнулся Авария. — Не сложно отобрать игрушку у малыша, зная, что до добра она не доведет. Хотя это было не так легко… Пускай этот трансформер и пострадал в стычке с тобой, силы у него оставались. Видел бы ты, как освирепел тогда Волк.

— Ага. Видал.

— А еще он видел, как Волк обосрался! — посмеялся Витя и чихнул. Коричневые сопли уже капали на губы.

— Этот ремень ты тоже выкрал? И кубик Рубика? А это что? — Вика приблизилась к самому маленькому стеклянному боксу. — Да это ж соска!

— Да. И, чтоб ты знала, таких сосок, прагм, пожалуй, очень и очень много. Знаешь ли, малыши к ним сильно привязываются.

— Вот дела… А чего тут так холодно? — Витя скрестил на груди руки, обнял себя за плечи.

— В холоде они слабеют.

Брехня!

— Но все эти веще не короли? — спросил Илья. — Король только один, как с одной, так и с другой стороны?

— Верно подмечено. Все они — лишь пешки. Заковывая их здесь, я думал, что смогу ослабить армию злых прагм, вот только это все равно, что собирать крупицы соли, разбросанные по пляжу: долго, муторно и не имеет смысла. Наша цель — король.

В тюрьме моих братьев стало холодно даже Аварии. Витя вообще дрожал всем телом. Авария еще раз заварил чай, еще раз написал и отправил сообщение и еще раз посмотрел на улицу через экран телевизора: силуэт часовенки едва виднелся. Белые цифры в нижнем углу экрана показывали двойку и три единицы.

От горячего чая Вите не полегчало. Авария предложил ему перебраться на диван и как следует выспаться, предварительно выпив две капсулы арбидола и закапав в нос капли от соплей. Приняв все лекарства, Витя спать не пошел, только, зевая во весь рот, спросил:

— И ты, верно, знаешь короля злых прагм и молокососа, к которому тот присосался?

— Так вышло, что наш город притянул обоих королей. В Слобурге и раньше случались мистические события: исчезновение людей, убийства, сектантские фанатики с еженедельными жертвоприношениями несуществующим богам, радиоактивная яма, появляющаяся каждый второй понедельник ноября недалеко от… — Авария замолчал. — Но чтобы Слобург стал полем битвы двух враждующих армий — никогда. Отвечая, Витя, на твой вопрос, скажу, что догадываюсь, кто может быть королем злых прагм. Думается, если и вы пораскинете мозгами…

— Игорь! — ошарашено протянула Вика.

— Смайл! — отредактировал Илья.

Авария торжественно щелкнул пальцами, одновременно указав одним на Илью.

— В точку! Именно Смайл был на могилах моих родителей. Смайл был и на пыльном экране телевизора. Смайл был и на лице водителя красной легковушки, который мчал от ментов, вдавивших меня в тракторный ковш. Тем водителем был Игорь Козлов. Он ехал с закрытыми глазами.

— Но… у него никогда не было такой машины, — впала в сомнения Вика.

— Он мог ее угнать, — предположил Илья.

— Угнал, украл, купил… Это не меняет дела. Игорь был за рулем автомобиля, а за рулем Игоря — Смайл. Когда вы втроем сидели в Курямбии, я слышал ваши желания отомстить Козлову. Все вы только и хотели, чтобы он стал таким, как я, улыбающимся дурачком.

— Так ты все знал с самого начала? Ты за нами следил?

— Нет, не следил, Вика. Я проверял вас. Думаете, Витя случайно нашел открытый вход в подвал, над которым живу именно я? Не случайно и вы познакомились с ним. Способные, вроде нас, начали собираться по всему миру, и в конечном итоге большая их часть окажется в Слобурге. И наш город никогда не станет прежним.

— То есть нас собрали наши прагмы?

— Да. Только мне думалось, нас соберется больше, — признался Авария, — в разы больше. Ну ничего, таких, как мы, в городе должно быть достаточно, да и война еще не началась.

— А Игорь? — начал Илья. — Если он под контролем Смайла, то он, вроде как, невиновен? Получается, мы зря хотели его… покалечить?

— Если он в чем-то и виноват, так только в том, что в день твоего рождения набил на своей ноге эту уродскую татуировку. Ты понимаешь, о чем я? — Илья покрутил головой. — Я спутал тебя с ним. Он заставил меня спутать. Мои прагмы оказались слабее его. — Авария положил ладони на снимки. — Это они — мои талисманы и спасалки. Они со мной после аварии. После аварии я стал способным.

— Так… а что в итоге нам делать с Игорем? — спросила Вика, разглядывая черно-белые снимки через пальцы Аварии с ухоженными ногтями. — Его прагму так просто не выкрасть, она же не вещь. Мы же не собираемся отрубать ему ногу? — Как бы противен ей не был Козлов, ей вдруг стало жалко его. Жалость выдавали и ее глаза с голосом.

— Как бы мне ни хотелось, лишать ноги мы его не будем. Или будем… в случае крайней меры, конечно. Нам надо или