Драконья погода - Лоуренс Уотт-Эванс

Дракон задохнулся и выплюнул его руку в потоках крови, но он еще был жив и готовился продолжить сражение.

В этот момент в пещере появился новый источник света. Дракон повернулся, чтобы посмотреть.

Арлиан рубанул кинжалом по шее, надеясь, что сможет сделать с ней то же самое, что с когтями, но обсидиановый клинок оказался слишком коротким, и рана закрылась, оставив уродливый шрам, удар не причинил дракону видимого вреда.

— Клянусь ушедшими богами! — позвал кто-то. — Арлиан!

Дракон взвыл от ярости и двинулся в сторону лестницы, пытаясь загородить Арлиана от незваного гостя; ему пришлось повернуться спиной к Арлиану, который тут же этим воспользовался. Он снова и снова вонзал обсидиановый кинжал дракону в бок, рука поднималась и опускалась, он сражался из последних сил.

Дракон закричал и извернулся, пытаясь ударить его, и Арлиан почувствовал, как струя яда полоснула его по щеке. Яд жег, как огонь, но Арлиан не остановился. Однако рана после каждого удара затягивалась.

И тогда он нанес последний удар: казалось, прорвало плотину — кровь была повсюду, а дракон растворился.

В следующее мгновение Арлиан уже лежал в огромной луже светящейся крови, а на клинке его каменного кинжала трепетало человеческое сердце.

Сердце Энзита.

Арлиан несколько долгих мгновений смотрел на него, потом выпустил из руки кинжал и уронил голову. Боль и изнеможение кипели в нем, сила уходила из рук, и мир исчез в кроваво-красном тумане.

* * *

Прошло время, сколько, Арлиан не знал; его куда-то несли, лицо заливало невыносимо яркое сияние. Затем его положили на что-то твердое, а вокруг стало очень светло. Он слышал голоса, но не мог заставить себя вникнуть в смысл слов.

Дышать было трудно.

Казалось, прошли годы, прежде чем он понял, что его просто вынесли из пещеры на дневной свет. Он заметил две тени, и через некоторое время сообразил, что склонившиеся над ним люди закрыли ослепительно яркое небо. Они обращались к нему, повторяя его имя.

— Я жив, — сказал он не столько для них, сколько самому себе, однако они поняли.

Один из них исчез из поля зрения.

Второй замолчал, но остался рядом, продолжая на него смотреть. Темное пятно на фоне яркого неба — Арлиан его не узнавал.

— Спи, Ари, — наконец проговорило лицо голосом Ворона.

— Да, — ответил он и заснул.

Когда Арлиан вновь проснулся, он уже лежал в фургоне. Небо за окном потемнело, возле двери успокаивающе горел фонарь. Он попытался сесть, но когда боль обожгла бок, передумал.

— Он шевелится! — раздался женский голос, Арлиан повернул голову и увидел, что рядом сидит Капля.

— Дай ему воды, — послышался голос леди Иней, и Арлиану ее идея показалась восхитительной.

Через мгновение Капля поднесла мех с водой к его губам, и он жадно начал пить.

Прошло несколько минут, и Арлиан снова погрузился в сон, но все уже твердо знали, что он жив и не намерен умирать.

Арлиан довольно быстро поправился. Его ранения оказались болезненными, но не опасными; большинство порезов и царапин затянулись, синяки из пурпурных стали золотисто-желтыми. Он сохранил все конечности. Правое запястье сломано, как и по меньшей мере три ребра — а не одно, как он подозревал. Впрочем, все раны заживут — за исключением ожога на щеке, который остался от яда новорожденного дракона. Арлиан никому об этом не сказал.

Он поправится. Ведь он, напомнила леди Иней, обладатель сердца дракона.

Ее слова привели Арлиана в чувство. Он долго молча размышлял — теперь юноша уже мог садиться и даже ходить, хотя и с трудом.

— Кто меня нашел? — спросил он. — Кто вошел в пещеру?

— Ворон, — ответила леди Иней. — Я не успела добраться до лестницы, а остальные оставались в фургоне.

— Только Ворон?

— Только Ворон.

— Пришлите его ко мне.

— Он правит фургоном. Мы направляемся в Стоунбрейк, нужно торопиться — подходят к концу запасы воды. Поговоришь с ним позднее.

Арлиан не стал спорить.

— Тириф и Шибель решили воздержаться от поездки на юг? — спросил он, меняя тему разговора.

— Да, — ответила леди Иней. — Аритеяне предпочли не рисковать.

Арлиан кивнул.

Когда они остановились на ночлег, Арлиан спросил у Ворона:

— Что ты видел, когда спустился вниз?

— В пещере? Арлиан кивнул.

— Ты с кем-то сражался, — сказал Ворон. — Он был большой и красный, но я видел вас очень смутно. Ты наносил ему удары, он отбивался, а потом твой противник исчез. Когда я подошел к тебе, ты лежал в луже крови, а в нескольких футах… — Ворон нахмурился. — Что произошло с Энзитом? Ведь это не ты его так искромсал?

У Арлиана было достаточно времени, чтобы обдумать ответ.

— Магия. Или какой-нибудь другой вид волшебства. Я не уверен. Энзит призвал его, но оно обратилось против него, а когда Энзит умер, оно атаковало меня.

— Оно?

— Я не могу придумать другого слова, — солгал Арлиан. — У него имелись зубы и когти, но оно не было материальным, и когда я ударил его особенно сильно, оно исчезло.

Ворон кивнул.

— Магия и иллюзия, — сказал он.

— Я сомневался, что видел его, — сказал Арлиан. — И рад, что у меня есть свидетель, который может подтвердить, что я не сошел с ума, а Энзит действительно мертв.

— Да, я видел труп. Он определенно мертв.

Арлиан лишь мрачно улыбнулся в ответ.

Он решил ничего не говорить ни о тайнах драконов, ни о сердце Энзита. Он не готов открыть правду. И не знал, наступит ли когда-нибудь такой момент.

Ведь он сам обладает сердцем дракона — пройдут столетия и, если он проживет достаточно долго, дракон вырвется наружу.

Он еще не решил, как к этому относиться и что нужно делать.

Три дня спустя он уже сидел на свежем воздухе, на козлах рядом с Вороном. Леди Иней устроилась возле двери. Они пересекли пески и выехали на Восточную Дорогу, ведущую на север, в сторону Мэнфорта.

— Значит, ты абсолютно уверен, что Энзит мертв? — спросила леди Иней.

— Абсолютно, — заверил ее Арлиан.

Ворон фыркнул.

— Сердце Энзита вырвано из груди, — заявил он. — Лорд Дракон мертв.

— Сердце вырвано? — спросил Арлиан.

— Ты не видел? Оно лежало на камнях, рядом со сломанным кинжалом.

Арлиан кивнул.

— Я не был уверен.

Интересно, подумал Арлиан, действительно ли кинжал сломан, или Ворон не разглядел в темноте черное лезвие. В любом случае он утерян навсегда.