Блондинка в озере. Сестричка. Долгое прощание. Обратный ход - Реймонд Чандлер

— Эрл абсолютно безобиден, м-р Марло. Просто иногда уходит в воображаемый мир. Это все — скажем так — игра.

— Сказать-то все можно, док. Как бы он не доигрался.

— Полно вам, Марло. Вы преувеличиваете. Эрл любит наряжаться. Совсем как дитя.

— Значит, псих, — заметил я. — Здесь у вас что-то вроде лечебницы?

— Нет, что вы. Раньше это был пансионат для людей искусства. Я предоставлял им жилье, возможности для упражнений и развлечений и, главное, уединение. За умеренную плату. Артисты, как вы, вероятно, знаете, обычно не слишком богаты. К артистам я, конечно, причисляю также писателей, музыкантов и так далее. Для меня это было приятным занятием, но теперь все кончено.

Сказав это, он погрустнел. Брови поникли, уголки губ тоже. Дай этим бровям волю, они бы до подбородка доросли.

— Это я знаю, — сказал я. — Читал в вашем досье. И про самоубийство тоже. Она что, была наркоманка? — Поникший доктор встрепенулся.

— В каком досье? — отрывисто спросил он.

— У нас есть досье на тех, кого мы называем «окошечки с решетками», док. Из них в припадке не выпрыгнешь. Маленькие частные лечебницы, где держат алкоголиков, наркоманов и безобидных маньяков.

— Чтобы открыть такое заведение, полагается официальная лицензия, — хрипло произнес д-р Верингер.

— Ага. По крайней мере, в теории. На практике об этом иногда забывают.

Он надулся. Что-что, а достоинство у этого типа было.

— Ваше предположение оскорбительно, м-р Марло. Не имею понятия, как могло мое имя попасть в упомянутое вами досье. Вынужден просить вас удалиться.

— А как насчет Уэйда? Может, он здесь под другой фамилией?

— Здесь нет никого, кроме Эрла и меня. Мы совершенно одни. А теперь извините, но…

— Я бы хотел это проверить.

Иногда их удается разозлить, и в гневе они могут проболтаться. Но с д-ром Верингером это не прошло. Он продолжал хранить достоинство. И в этом ему помогали брови. Я взглянул в сторону дома. Оттуда доносились звуки музыки, что-то танцевальное. И еле слышное прищелкивание пальцами.

— Пари держу, он там танцует, — заметил я. — Это танго. Спорим, танцует сам с собой? Ну и паренек!

— Прошу вас удалиться, м-р Марло. Или надо обращаться за помощью к Эрлу, чтобы выставить вас с моей территории?

— О'кей, я уезжаю. Не обижайтесь, доктор. В списке было всего три фамилии на «В», мне показалось, что вы больше всех подходите. У нас была единственная ниточка «д-р В». Перед отъездом он нацарапал это на листке «д-р В».

— Существует десятки врачей на «В», — спокойно заявил д-р Верингер.

— Да, конечно. Но у нас в картотеке всего трое. Спасибо за беседу, доктор. Вот Эрл меня немножко беспокоит.

Я повернулся, пошел к машине и сел в нее. Не успел я закрыть дверцу, как д-р Верингер оказался рядом. Он нагнулся к окошечку с любезным выражением лица.

— Я не обижаюсь, мистер Марло. Понимаю, что ваша профессия требует настойчивости. Что именно вас беспокоит в Эрле?

— Уж очень он фальшивый. Если видишь в чем-то фальшь, начинаешь искать ее повсюду. У него ведь маниакально-депрессивный психоз, верно? И сейчас маниакальная стадия.

Он молча смотрел на меня. Вид у него был степенный и учтивый.

— У меня жили многие интересные и талантливые люди, м-р Марло. Не все они были так уравновешенны, как, допустим, вы. Талантливые люди части неврастеничны. Но я не занимаюсь лечением алкоголиков или психопатов, даже если бы у меня была к этому склонность. Эрл мой единственный помощник, а он вряд ли годится для ухода за больными.

— А для чего, по-вашему, он годится, доктор? Кроме танцев и других выкрутас?

Он нагнулся ко мне и заговорил тихо и доверительно:

— Родители Эрла были моими близкими друзьями, м-р Марло. Теперь их уже нет, а о нем кто-то должен заботиться. Эрлу надо вести тихую жизнь, подальше от городского шума и соблазнов. Он неуравновешен, но вполне безобиден. Как вы видели, я легко им управляю.

— Отважный вы человек, — сказал я. Он вздохнул. Брови мягко колыхнулись, как усики насторожившегося насекомого.

— Я пошел на это, — промолвил он. — Хотя это нелегко. Думал, что Эрл сможет помогать в моем деле. Он великолепно играет в теннис, плавает и ныряет, как спортсмен, и может протанцевать ночь напролет. Почти всегда он — сама любезность. Но время от времени случались… инциденты. — Он помахал широкой ладонью, словно отгоняя неприятные воспоминания. — В конце концов пришлось выбирать: расставаться либо с Эрлом, либо с этим местом.

Он вытянул перед собой руки, развел их в стороны и уронил. Глаза его увлажнились слезами.

— Я продал эти владения, — заявил он. — Эта долина скоро будет застроена. Появятся тротуары, фонари, дети на самокатах и орущее радио. Появится даже… — он испустил скорбный вздох, — телевидение. — Он обвел руками окрестности. — Надеюсь, они пощадят деревья, но боюсь, что надежды мало. Вместо них вырастут телеантенны. Но мы с Эрлом будем уже далеко.

— До свидания, доктор. Душа за вас болит.

Он протянул руку. Она была влажна, но очень твердая.

— Благодарю за сочувствие и понимание, м-р Марло. Сожалею, что не могу помочь в поисках м-ра Слайда.

— Уэйда, — сказал я.

— Извините, конечно, Уэйда. До свидания и удачи вам, сэр.

Я включил мотор и выехал обратно на дорогу. Я был огорчен, но не до такой степени, как хотелось бы д-ру Верингеру.

Миновав ворота, я немного проехал по шоссе и остановился за поворотом, откуда мою машину не было видно. Вылез и пошел обратно. Дойдя до места, откуда можно было наблюдать за воротами, я встал под эвкалиптом возле ограды из колючей проволоки и стал ждать.

Прошло пять минут или чуть больше. Потом, по дороге, шурша гравием, спустилась машина. Я ее не видел, только слышал. Я отступил подальше в кусты. Раздался скрип, потом стук тяжелого засова и звяканье цепи. Взревел мотор, и машина пустилась обратно вверх по дороге.

Когда все стихло, я вернулся к своему «олдсу» и доехал до разворота.

Проезжая мимо владений д-ра Верингера, я увидел, что ворота заперты и перегорожены цепью. На сегодня прием гостей был окончен.

Я проехал двадцать с лишним миль до города и пообедал. За едой все это стало казаться глупостью. Так людей не ищут. Так можно познакомиться с интересными типами вроде Эрла и д-ра Верингера, но кого ищешь, не найдешь.

Зря расходуешь резину, бензин, слова и нервную энергию. Это даже хуже, чем поставить все деньги в рулетку на одну и ту же цифру. Эти три фамилии на «В» давали мне столько же шансов откопать нужного человека, сколько обыграть в кости знаменитого шулера Ника Грека.