Блондинка в озере. Сестричка. Долгое прощание. Обратный ход - Реймонд Чандлер

Затем бодрым шагом вошел д-р Вуканич. Он был спокоен и улыбался. Глаза у него блестели.

— Как? Вы еще здесь? — Он удивился или прикинулся удивленным. — Я полагал, наша беседа закончена.

— Я ухожу. Показалось, что вы просили меня подождать. — Он хмыкнул.

— Знаете что, м-р Марло? В удивительное время мы живем. Всего за пятьсот долларов я могу сделать так, что вы окажетесь в больнице с переломанными костями. Смешно, правда?

— Обхохочешься, — согласился я. — В вену колетесь, док? Вон как вы повеселели. — Я направился к двери.

— Hasta luego, amigo, — бойко напутствовал он меня. — Не забудьте мою десятку. Отдайте медсестре.

Не успел я выйти, как он подошел к внутреннему телефону и что-то сказал. В приемной по-прежнему томились те же десять человек — или в точности на них похожих. Сестра уже была тут как тут.

— Десять долларов, пожалуйста, м-р Марло. Мы берем сразу и наличными.

Я зашагал к двери, пробираясь между ног пациентов. Она сорвалась с места и обежала стол кругом. Я открыл дверь.

— А что бывает, если не платят? — полюбопытствовал я.

— Узнаете, что, — злобно отвечала она.

— Понятно. Вы здесь на работе. Я тоже. Там осталась моя визитка. Загляните в нее, узнаете, что у меня за работа.

Я шагнул через порог. Пациенты смотрели на меня неодобрительно. Так у врача себя не ведут.

Доктор Эймос Варли оказался птицей совсем другого полета. Его дом был большой и старый, в большом старом саду, в тени больших старых дубов. Этакое массивное сооружение с пышной лепниной над верандой. Балюстрада опиралась на фигурные столбики, похожие на ножки старомодного рояля. На веранде в шезлонгах сидело несколько ветхих стариков, укрытых пледами.

В двойные двери вставлено цветное стекло. Вестибюль просторный и прохладный, на натертом паркете ни одного ковра. В Альтадене летом жарко.

Она прилепилась к горам, и ветер через нее перелетает поверху. Восемьдесят лет назад люди знали, как надо строить в здешнем климате.

Медсестра в хрустящем белом одеянии взяла у меня карточку, и вскоре до меня снизошел д-р Эймос Варли. Он оказался крупным и лысым. Улыбка у него была бодрая, на длинном белом халате ни пятнышка. Двигался он бесшумно на мягких каучуковых подошвах.

— Чем могу быть вам полезен, м-р Марло? — Такой голос, густой и приятный, смягчает боль и успокаивает мятущиеся души. Вот и доктор, не надо волноваться, все будет прекрасно. Он, видимо, умел обращаться с пациентами — сверху сплошной мед, под медом бронированная плита.

— Доктор, я ищу человека по имени Уэйд, богатого алкоголика, который пропал из дома. Судя по прошлому опыту, он забился куда-то в тихое заведение, где с такими умеют обращаться. Моя единственная наводка — инициал врача, буква «В». Вы мой третий доктор В., и я уже теряю надежду.

Он снисходительно улыбнулся.

— Всего лишь третий? Но в Лос-Анджелесе и окрестностях, наверное, не меньше ста врачей с фамилией на букву «В».

— Это точно, но не у всех есть контакты с зарешеченными окошечками. У вас, как я заметил, несколько окон сбоку зарешечены.

— Старики, — сказал д-р Варли грустно, и грусть его была полновесна и внушительна. — Одинокие старики, подавленные, несчастные старики, м-р Марло. Иногда… — он сделал выразительный жест рукой — выбросил ее наружу, задержал в воздухе, затем изящно уронил, — так трепеща падает на землю сухой лист. — Алкоголиков я не лечу, — тут же уточнил он. — Так что, извините…

— Прошу прощения, доктор. Вы просто оказались у нас в списке. Вероятно, по ошибке. Пару лет назад у вас были неприятности с отделом по борьбе с наркотиками.

— Вот как? — он удивился, как бы с трудом припоминая. — А, это все из-за помощника, которого я по доверчивости взял на работу. Он пробыл у нас очень недолго. Сильно злоупотреблял моим доверием. Помню, как же.

— Я-то слышал другое, — заметил я. — Наверно, плохо понял.

— А что именно вы слышали, м-р Марло? — Он все еще был любезен и не переставал улыбаться.

— Что вам пришлось сдать на проверку книгу рецептов на наркотики.

Я попал почти в точку. Вид у него стал не то чтобы грозный, но несколько слоев обаяния слетело прочь. В голубых глазах появился ледяной блеск.

— А откуда у вас эта фантастическая информация?

— Из крупного сыскного агентства, имеющего возможность добывать такие сведения.

— Несомненно, шайка дешевых шантажистов.

— Почему же дешевых, доктор? Они берут сто долларов в день. Во главе — бывший полковник военной полиции. Он по мелочам не работает, доктор.

— Я ему выскажу, что я о нем думаю, — заявил доктор Варли с холодной брезгливостью. — Его имя? — Солнечные улыбки д-ра Варли померкли. Сияние дня сменилось на мрачные сумерки.

— Не подлежит разглашению, доктор. Но не берите в голову. Значит, фамилия Уэйд вам неизвестна?

— Вы, кажется, знаете, как пройти к выходу, м-р Марло?

Позади открылась дверь маленького лифта. Медсестра выкатила инвалидное кресло. В кресле сидел больной старик — вернее, то что от него осталось.

Глаза у него были закрыты, кожа синеватая. Он был тщательно укутан. Сестра молча провезла его по натертому паркету в боковую дверь. Д-р Варли проворковал:

— Старики. Больные старики. Одинокие старики. Не приходите сюда, м-р Марло. Я могу рассердиться. Когда меня сердят, я бываю неприятным. Иногда даже очень неприятным.

— Обещаю, доктор. Спасибо за прием. Ловко вы тут насобачились справлять их на тот свет.

— Что такое? — Он шагнул ко мне, и остатки меда растаяли на глазах.

Мягкие черты его лица мгновенно окаменели.

— В чем дело? — осведомился я. — Вижу, что моего клиента здесь нет. Здесь только те, у кого уже нет сил давать сдачи. Больные старики. Одинокие старики. Ваши слова, доктор. Ненужные старики, зато у них есть деньги и жадные наследники. Вероятно, многие отданы судом под опеку.

— Вы меня раздражаете.

— Легкое питание, антидепрессанты, строгое обращение. Посадите его на солнце, уложите его в постель. Вставьте решетки в окна, на случай, если у него еще остались силенки. Они любят вас, доктор, все как один. Умирают, держа вас за руку и глядя в ваши грустные глаза. Такие искренние.

— Вот именно, — тихо и грозно прорычал он. Руки у него сжались в кулаки.

Надо было мне заткнуться. Но уж очень меня от него тошнило.

— Конечно, это грустно, — продолжал я. — Терять хорошего клиента, который аккуратно платит. Особенно, если с ним можно не слишком церемониться.

— Кто-то должен этим заниматься, — сказал он. — Кто-то должен заботиться об этих несчастных стариках, м-р Марло.