Хаски и его Учитель Белый Кот, Том II - Жоубао Бучи Жоу

и быть принятым любимым человеком, мечтая погрузиться с ним в море страстей и никогда не разлучаться.

Но вот только хочет ли другой человек, чтобы ему открылись? Вдруг это признание шокирует и испугает его? Да, влюбившись, эти бесстрашные люди начинают бояться, что их любовь не взаимна, что они будут отвернуты и осмеяны. Они боятся того и этого, и страхи эти довлеют над ними сильнее, чем страх перед гневом небес. Услышав, что осенняя цикада пропела дважды, они ни за что не пропустят это мимо ушей и будут изводить себя мыслями: «Боже мой, цикада пропела дважды, может, это знак свыше, и он не любит меня?»

Иными словами, любовь — самое неуловимое чувство. Ты постоянно сомневаешься и гадаешь, есть она или нет, скрываешь ее, втайне мечтая быть раскрытым, и за две версты чуешь вездесущий, присущий ей кислый запах ревности.

В прошлой жизни Мо Вэйюй был Наступающим на бессмертных Императором, в этой жизни стал образцовым наставником Мо.

Печально известный деспот столетия и гений своего поколения.

Самый страшный демон, а ныне почти святой праведник, он так и не смог сбежать от этого кислого запаха.

А что Чу Ваньнин?

Этот мужчина всегда был как рыба в сети. Стоило чуть повеять любовью, и он, страдая от головной боли, трепыхался, запутываясь еще больше.

К сожалению, Чу Ваньнин предпочел бы смерть потере достоинства, поэтому, хмыкнув, просто отказался обсуждать подобные «банальные и заурядные вещи».

Этот человек действительно любил играть со смертью.

Автору есть что сказать:

Маленькое представление «У тайной любви и правда кислый запах[144.6]»

Мо Жань.

До того как понял, что влюблен: — Кто ты? Какой у тебя статус? Прости, но я немного занят. Что? Есть хочешь? Тогда иди, погуляй, купи себе что-нибудь.

После того, как тайно влюбился: — Как я мог говорить все те вещи, что написаны выше…. О, мой Бог! На дереве плачет цикада, это точно знак свыше! Неужели я совсем не нравлюсь ему?

Чу Ваньнин.

До того как понял, что влюблен: — Ты пришел, чтобы просить меня о помощи? Что за дело? Тогда зачем ты пришел? Тебе заняться больше нечем?

После того, как тайно влюбился: — …Ты можешь прийти ко мне, даже если не нуждаешься в моей помощи.

Сюэ Мэн.

До того как понял, что влюблен: — Катись отсюда, страшилище!

После того, как тайно влюбился: — Кхэ!… Присмотревшись, я понял, что не все так страшно. Хотя со мной, конечно, тебе никогда не сравниться, но через силу я могу попробовать взглянуть еще разок…

Ши Мэй.

До того как понял, что влюблен: — Тебе нездоровится? Как, какая разница? Давай, садись, я проверю твой пульс.

После того, как тайно влюбился: — Я плохо себя чувствую, не мог бы ты побыть со мной немного? Лекаря звать не нужно, налей мне стакан горячей воды и просто посиди рядом, ладно?

Е Ванси.

До того как понял, что влюблен: — Все должны подчиняться правилам, установленным орденом Жуфэн. Исключение только для моральных принципов.

После того, как тайно влюбился: — Все должны подчиняться тебе. Что же касается моральных принципов…. Ты ведь не будешь их нарушать, я тебе верю.

Мэй Ханьсюэ.

До того как понял, что влюблен: — Барышня, это саше для тебя, этот браслет тоже тебе и эти серьги, и жемчужные подвески. А что подаришь мне ты?

После того, как тайно влюбился: все то же, что выше.

Наньгун Сы.

До того как понял, что влюблен: — Убирайся, ты мешаешь мне кормить мою собаку.

После того, как тайно влюбился: — Подойди, давай вместе прокатимся на моей собаке.

Наобайцзинь: — Гав-гав-гав!

«Хозяин, ты же помнишь, что моя максимальная грузоподъемность 70 килограмм?»

[Визуал к главе 144]

Глава 145. Учитель получил сотрапезника

Леса окрасились в золото и багрянец, время страды подошло к концу.

К их отъезду жители деревни Юйлян подготовили много больших и маленьких узелков, корзин и мешков с вяленым мясом, рисовым печеньем, пряностями и мешковиной. Кроме того, они так и норовили сунуть в руки Мо Жаню и Чу Ваньнину свертки с едой.

Хотя Пик Сышэн не испытывал проблем в снабжении, но селяне делали это от чистого сердца, и отказ обидел бы их. Поэтому двум даосам оставалось только с благодарностью принять эти дары и помочь старосте загрузить их в седельные сумки.

Пришла и Лин-эр. В руках у девушки была бамбуковая корзинка, накрытая расшитым голубой нитью полотном. Под тканью оказались паровые булочки и с десяток вареных зеленых яиц[145.1].

Она встала перед конем Мо Жаня. Взгляд ее ясных больших глаз, интуитивно различающих ложь и правду, скользнул по его внушительной фигуре и тут же вильнул в сторону. Она хотела увидеться с ним в последний раз, но сейчас, вспомнив, как в ту ночь, подогретая алкоголем и расчетом, смело призналась ему в своих чувствах, девушка почувствовала себя очень неловко. Помявшись, она вышла вперед и, подняв корзину над головой, обратилась к сидевшему на лошади красавцу:

— Бессмертный господин Мо, это… это то, что я сама приготовила утром. Возьмите с собой и поешьте в дороге с бессмертным господином Чу.

Не зная ее намерений, Мо Жань с сомнением посмотрел на нее, не уверенный, стоит ли принимать от нее что-то.

Лин-эр, однако, поняв его опасения, внезапно вскинула голову и прямо взглянула на него. Ее щеки полыхали от стыда, но в глазах были видны упрямство и раненая гордость.

Хотя она приложила все силы, чтобы дотянуться до этого великого бессмертного, Лин-эр была не из тех девушек, которые не знают, что такое чувство собственного достоинства, и преследуют объект своих мечтаний даже после того, как их отвергли. Она лишь сказала:

— Бессмертный господин, не беспокойтесь. Лин-эр не имеет никаких скрытых намерений. Я лишь хотела поблагодарить вас за те замечательные две недели, что господа даосы заботились о деревне Юйлян.

Мо Жань принял корзинку и, бросив на нее взгляд из-под полуопущенных ресниц, искренне ответил:

— Спасибо, барышня.

— Бессмертный господин очень любезен.

Убедившись, что эта девушка смогла справиться с чувствами в своем сердце, Мо Жань почувствовал укол вины в отношении нее и, в конце концов, не удержался от вопроса:

— Барышня, какие у тебя планы на будущее?

— Бессмертный господин, зачем вы спрашиваете?

— Я чувствую, что барышня не из тех людей, кто может долго жить в сельской местности.

На губах