Мудрость толпы - Джо Аберкромби

Он пошевелил левым локтем, насколько смог, стараясь не показывать боли и надеясь, что безжизненная рука не выскользнет из-за отворота куртки.

– Лео… – Она смахнула пылинку с его мундира и крепко обняла, явно борясь с подступающими слезами. – Я думала, мы можем больше никогда не увидеться.

И она прижалась головой к его груди. В ее волосах было гораздо больше седины, чем в последний раз, когда они встречались. Во имя мертвых, неужели это действительно было меньше года назад?

– Я… рад, что ты ошиблась.

Он мог бы стоять так весь день, держа ее в объятиях. Но на них смотрели. Сентиментальная привязанность к матери – одно дело; отчаянная нужда в ее поддержке – совсем другое. Лео кашлянул и отступил назад, давая ей несколько мгновений, чтобы вытереть глаза.

– Твой экипаж ждет.

Он очень старался идти ровно, открыл дверь, помог матери подняться. Однако когда он стал забираться следом за ней, его железная нога поскользнулась на ступеньке и застряла.

– Проклятье! – рявкнул он, таща ее на себя, крутя и еще больше застревая из-за своего смятения.

– Лео, позволь мне…

– Не нужно! – отрезал он.

Наконец высвободившись, Лео опустился на сиденье, скрипя зубами от боли. Он грохнул кулаком по двери, и экипаж потащился в направлении Агрионта. Чтобы не видеть отчаяния в глазах матери, Лео, хмурясь, повернулся к окну и принялся смотреть на почетную стражу, ехавшую верхом по обе стороны. Их упряжь была отполирована до зеркального блеска. Как бы ему хотелось ехать вместе с ними! Слушая грохот копыт по булыжной мостовой, Лео вспомнил атаку под Красным холмом. Молодой Лев, скачущий навстречу славе…

– Я всегда думала, что ты терпеть не можешь экипажей, – сказала леди Финри.

– Это так, но… – Но ездить верхом было мучительно, боль была сильнее, чем он мог вынести. Даже при мысли об этом его начало подташнивать. – Для тебя я готов на все. Ты привела с собой солдат?

– Завтра должен прибыть еще один полк. В Остенгорме не осталось, наверное, ни одного человека младше тридцати.

– Мне нужны верные люди, – сказал Лео. – Каждый инглиец на счету. Чтобы… оберегать мир и порядок. Чтобы люди… были в безопасности.

Беспокойство его матери, казалось, еще больше возросло при этих словах.

– Я вспоминаю, что говорил твой отец… об основополагающих принципах Союза. – Финри всегда считала отца Лео глупым, и он понемногу начинал думать, что она в чем-то права. – Порядка не должно быть слишком много, Лео. Людям нужна свобода.

– Расскажи это тем, кто разбился в кровавую кашу у подножия Цепной башни, – отрезал он. – Свобода – это роскошь, которую мы в данный момент не можем себе позволить.

– Конечно, – отозвалась она, глядя в пол. – Мы должны расставить все по местам. Должны соблюдать осторожность.

Она снова подняла голову и поглядела на него. Вид у нее был бледный.

– Ты ничего не слышал… о Первом из магов?

Лео нахмурился.

– Этот старый дурак? С какой стати он должен меня интересовать?

– В прошлом он имел… очень большое влияние.

– В прошлом – может быть.

– Твой отец стал лордом-губернатором отчасти благодаря его покровительству.

– Что?!

Его мать наклонилась вперед. Эта женщина сражалась с целой армией северян и добилась ничьей, но теперь она выглядела прямо-таки испуганной.

– С ним были заключены… соглашения. И он не из тех людей, которые могут просто так простить долг.

– Мне очень жаль, но все банки были сожжены во время Великой Перемены. Полагаю, что все долги сгорели вместе с ними.

– Я очень сомневаюсь, что он смотрит на это таким образом.

– Какое мне дело до того, как он на что смотрит?

Финри моргнула.

– Лео, ты не понимаешь…

– У меня полно более насущных проблем, чем удовлетворять прихоти волшебников! Ты видела, в каком здесь все состоянии?

Он махнул рукой в сторону окна. Там как раз разворачивался вид на выгоревшие кварталы; обугленные оконные и дверные проемы зияли пустотой.

– Во имя Судеб! – выдохнула его мать, расширяя глаза.

Видимо, Лео уже привык к увечьям города, так же, как и к своим собственным, но теперь он тоже увидел их заново.

– Эти мерзавцы разрушили все, что только смогли, – проговорил он, стискивая кулак. – Такое не должно повториться! Нам нужна сильная армия. Бдительная инквизиция. Ломатели и сжигатели все еще бродят на свободе, в провинциях. Как гребаные черви, копошащиеся в кишках нации! Мы должны их разыскать. Научить наших врагов нас бояться! Гребаных стирийцев, гребаных гурков, гребаную Старую Империю. Мы должны снова взять все под свой контроль!

Для него это казалось очевидным и здравым, но на лице матери отразилось еще большее смятение, чем прежде.

– Конечно, порой необходимо показывать силу, но… несомненно, нам понадобятся друзья, прежде чем мы начнем искать новых врагов…

– Ты знаешь, что я никогда не искал врагов! – Он с кислым видом повернулся к окну. – Я просто бил тех, кто напрашивался.

Он выдал несколько водянистых улыбок, несколько равнодушных взмахов рукой, но на Прямом проспекте было не так уж много людей. Если бы в экипаже сидела леди-регент, они бы наверняка толпились по обе стороны дороги, отпихивая друг друга, чтобы пробиться вперед. Они готовы были из штанов выпрыгнуть ради «Матери нации», а на того, кто действительно сделал всю работу, им было плевать.

Но так уж все устроено. Быть героем – дело неблагодарное. Ты делаешь это, потому что так надо, а не ради награды.

– Как там Савин? – спросила у него мать.

– Очень популярна, – недовольно отозвался он. – Неужели до вас там в Инглии не дошли эти чертовы памфлеты? Савин с голой грудью в Народном Суде, защищающая своих младенцев от вооруженных копьями сжигателей! Савин, сражающаяся с Судьей на крыше Цепной башни и сбрасывающая ее вниз, прямо как твой чертов приятель Байяз – Мастера Делателя! Савин, дающая приют сиротам, хлеб голодным, надежду отчаявшимся! Любимица трущоб! Мать нации! – Он фыркнул. – Можно подумать, будто она в одиночку покончила с Великой Переменой!

Его мать подняла бровь.

– Я припоминаю, что о твоих победах на Севере пели песни, в которых тоже были некоторые преувеличения. К тому же она действительно многое пережила.

Если она пыталась утихомирить его раздражение, ее попытка провалилась.

– Не она одна, – буркнул он.

– После рождения детей порой бывает тяжело. Мы с твоим отцом несколько месяцев не спали вместе после того, как ты родился.

– Неужели обязательно об этом говорить?