Мудрость толпы - Джо Аберкромби

– Позвольте мне самой беспокоиться о моем муже.

Карнсбик выглядел далеко не убежденным. Фактически он выглядел довольно испуганным.

– Могу я отказаться?

– Разумеется. Но я знаю вас слишком хорошо: вы никогда не упускали шанса преобразовать будущее. Я сообщу вам условия.

И Савин, одарив его прикосновением веера, уплыла прочь.

Ее взгляд привлекла фигура, державшаяся возле стены. Селеста дан Хайген в кои-то веки не делала попыток выделиться. Фактически она настолько старалась слиться с фоном, что ей не хватало только платья под цвет обоев. Однако от взгляда Савин было не так-то просто ускользнуть.

– Селеста! – воскликнула она. – Я надеюсь, вы не пытаетесь меня избегать.

Савин приблизилась к ней в сопровождении своего отряда телохранителей. Селеста сделала реверанс, больше похожий на попытку сжаться, словно загнанное в угол животное.

– Нет, я… я просто боюсь показаться вам на глаза, – призналась она, что было, по крайней мере, искренне. – Ваша светлость, я хочу принести вам извинения…

– Да, это неплохая идея.

– Я… я всегда считала себя бесстрашной. – Селеста потупила взгляд в пол и, казалось, пыталась скрыть слезы. – Но, говоря по правде… когда возникла настоящая опасность… Я оказалась совершенной трусихой! Такое… тяжело узнавать про себя.

– Если Великая Перемена чему-то нас и научила, так это тому, что подавляющее большинство из нас бо́льшую часть времени являются трусами.

– Но не вы!

Савин улыбнулась. Есть ли зрелище приятнее, чем вид усмиренного противника?

– У меня тоже бывали неприятные моменты. Но теперь мы все получили возможность начать заново. Шанс построить себя с нуля. Пусть вы и не покрыли себя славой в Народном Суде, но хотя бы остались живы. Вы безжалостны, амбициозны, умны и настойчивы – качества, которые могли бы мне пригодиться, если вы захотите служить его августейшему величеству.

Селеста сглотнула.

– Разумеется, я горю желанием ему служить! – Она неуверенно взглянула на нее из-под ресниц. – Или… вашей светлости. – Что было еще ближе к цели. – Только скажите, чем я могу быть полезна.

Возможно, она боялась, что ее пошлют шпионить в далекий Тхонд или положат где-нибудь во дворце вместо коврика. Честно говоря, у Савин было такое искушение. Но, как любил повторять ее отец, мы должны работать с теми орудиями, какие у нас имеются.

Она еще немного потянула паузу, давая Селесте помучиться, потом бросила, словно говоря о чем-то, не стоящем упоминания:

– Вы можете быть мне полезной в Закрытом совете.

– Но я… – Казалось, словно ветерок от ее веера мог сбить Селесту с ног. – Женщинам ведь не позволено…

– Я очень внимательно следила за формулировкой Великой декларации, и там нигде не указано, какого пола должны быть члены Закрытого совета. Мы добились того, чего добились, не благодаря тому, что почитали букву традиции, не так ли? Я и сама собираюсь занять там место, можете не сомневаться.

– Леди Савин… Я даже не знаю, что сказать…

– Не говорите ничего. – Савин наклонилась к ней. – Пускай за вас говорит ваша преданность.

– Преданность – очень важная вещь, не правда ли?

Нахмурившись, Савин обернулась и обнаружила, что рядом стоит этот подпевала Первого из магов, Йору Сульфур. Причем гораздо ближе, чем ей нравилось.

– Ваша светлость, – проговорил он с напряженным полупоклоном. – Я искал возможности с вами поговорить.

– Я говорю с теми, с кем хочу говорить, мастер Сульфур. – Савин обвела широким жестом возбужденную толпу, теснившуюся вокруг (Зури, однако, словно бы растворилась в воздухе). – Остальные могут искать сколько угодно, это им ничем не поможет.

Она захлопнула веер, заканчивая разговор, но Сульфур предпочел не понять намека.

– Вы воображаете, что вы победили?

Савин улыбнулась, видя ответные улыбки фойе. Она была королевой во всем, кроме титула.

– Похоже на то.

– Внешний вид может обманывать.

– Почти так же успешно, как маги.

Магу это совсем не понравилось. Он гневно сощурил разноцветные глаза.

– Мой господин должен быть удовлетворен, – проговорил он с ноткой угрозы в голосе. – От него невозможно скрыться.

– А разве кто-то скрывается? – возразила Савин, поднимая подбородок. – Ломатели в Вальбеке прикладывали все усилия, и, тем не менее, вот она я! Ваши пушки при Стоффенбеке старались, как могли, но я пережила и их. Судья превзошла себя на Цепной башне, и все равно я осталась победительницей. Вы тоже, как я припоминаю, сделали все возможное, чтобы со мной покончить, разбалтывая мои самые неприятные секреты всему городу, но это лишь дало мне новую силу и власть!

– Ваша власть взята взаймы. – Сульфур произносил каждое слово с яростной отчетливостью. – А любой банкир скажет вам, что займы должны выплачиваться. С процентами!

Последнее слово он прошипел, наклонившись к ней. Один из телохранителей проворно шагнул между ними.

– Этот человек вам досаждает, ваша светлость?

– Не особенно, – ответила Савин. – Но все равно вышвырните его отсюда.

Двое телохранителей схватили Сульфура под руки и провели к двери, так что его ноги едва касались пола. Постоянное присутствие вооруженных людей может немного действовать на нервы, но временами они, несомненно, оказываются полезны.

– Вы о нас еще услышите! – выкрикнул Сульфур, пока его тащили через толпу. – Мой господин будет удовлетворен!

– Ваш господин чего-то от меня хочет? – фыркнула Савин, отворачиваясь. – Пускай становится в очередь!

И мага вывели за дверь под насмешливый хохот толпы.

Не Савин превратила светское общество в клубок змей; она просто была исполнена решимости заползти на самый верх. И кто мог бы отрицать, что это ей удалось?

Огромные знамена Инглии и Союза полностью закрывали фасады складских помещений, слегка вздуваясь на морском ветерке. Ряды одетых в темные мундиры солдат вытянулись по стойке «смирно». Трубачи протрубили спотыкающуюся фанфару. Жидкая толпа разразилась нестройными возгласами, когда леди Финри сошла на пристань впереди пары дюжин измученных морским путешествием инглийских дворян.

Лео неловко шагнул вперед, протягивая единственную действующую руку, чтобы ее обнять.

– Мама!

Нельзя сказать, чтобы он привык к своим ранениям. Боль, стыд, бурлящее разочарование… Но они стали для него знакомыми. Повседневными. Видеть плохо скрытый ужас на лице матери, однако, было все равно что смотреть на свои увечья в зеркало в самый первый раз.

– Это выглядит хуже, чем есть на самом деле, – сказал Лео. – Карнсбик сделал мне отличную ногу, я даже подумываю, не заменить ли мне и вторую тоже! И рукой я понемногу начинаю двигать.