Короли серости - Артур Темиржанов

войне, настоящая война шла в церковных стенах. За сердца и умы. За души наших людей. За их будущее.

Джек изо всей силы потянул священника на себя и бросил его в стену. Ударившись, Валерио не издал и звука. Он просто повалился на пол и продолжил смотреть на Джека сосредоточенным взглядом.

— Вы же верили в Освободителя сильнее всех, — Джек схватился за голову. — Я принёс вам доказательство его существования! И вы предали меня!

— Ты принёс доказательство, что он не был таким, каким его описывали в Божьем Порядке. Ты превратил Бога в обычного человека. И теперь, когда о нём начнёт вскрываться всё больше фактов, все эти мессианцы, которые сегодня так яростно выкрикивают имя Освободителя, завтра превратятся в разочарованных и злых атеистов, которые плюнут на все заветы церкви и на всё то, чему нас учил Божий Порядок. Нас ждёт глобальная катастрофа. Нас ждёт развал Города и всех его устоев. А ты всерьёз веришь, будто сделал что-то хорошее. — Валерио грустно рассмеялся, а затем обратился к Учителю: — А ты сказал ему?

— Сказал что? — спросил Джек. Валерио покачал головой:

— Ты думаешь, будто это случайность. Но новые хозяева этого пса годами пытались добиться такого результата. Думаешь, мы просто так всё это время не давали мессианцам набраться сил? С гибелью прагматиков падёт вся церковь, за ней Старый Город, а там уже и Эдем.

Валерио упёр руки в пол и сел, опираясь на стену. Выдохнув, он покачал головой:

— Нужно было сразу передушить всю вашу шайку. Но мы думали, что это будет негуманно. Думали, что Освободитель не одобрил бы такого. А ещё назвались прагматиками…

Подняв голову, священник сказал:

— Можешь делать со мной всё, что хочешь, малец. Мне уже всё равно. Я не смог спасти Старый Город. Но, может быть, ты образумишься и поймёшь, что ничем хорошим это не кончится. Ты скоро умрёшь, но за это время можешь натворить дел. Весь этот хаос — это ведь только начало. Что будет дальше? Какие ещё чудовища вылезут из прошлого? На что люди готовы будут пойти, чтобы узнать о своём Боге всё? И чем больше они будут знать, тем меньше будут верить. В конце концов, нас ждёт катастрофа. Даже ты должен понимать, что недосягаемый идеал всегда лучше живого человека — пусть даже и спасителя всего человечества.

Джек повернулся к Учителю и спросил:

— Это правда?

— Про идеального Бога? Пожалуй, что и так.

Джек стиснул зубы:

— Я не про это! Вы действительно рассчитывали, что этим всё закончится? Вы хотели, чтобы я принёс видение об Освободителе, чтобы у вас был повод захватить власть в церкви?!

— Мы на это не рассчитывали, — спокойно ответил Учитель. — Но мы на это надеялись.

— И вы не подумали, что меня и моих ребят могут убить?

— Никто и не подозревал, что всё так обернётся, — сказал Учитель. — И потом, мы не думали, что он прикажет убить тебя — ты и так умираешь. Но ты подбираешься к сути.

— И в чём же она?! — вскричал Джек, чувствуя, что сейчас снова готов надрать зад наставнику.

— В том, что ни прагматикам, ни мессианцам нет дела до таких людей, как мы. Они вольны изобретать любые планы, но каждый из них летит к чёрту, стоит кому-то взяться за оружие. Хватит. Мне надоело. Я не дам им сделать с тобой то, что они сделали со мной.

— Что?

— Запомни: не я сказал тебе про их планы, а он.

Валерио, казалось, впал в ступор.

— Так вот на что ты надеялся… — прошептал он, а затем засмеялся. — Сукин сын! Конечно же, тебе не позволено ничего говорить. Но раз уж я выдал вашу маленькую тайну, то ты не виноват, что их пешка вышла из-под контроля. Прекрасно, просто прекрасно!

— Джек, послушай меня, — начал Учитель. — Прагматики, мессианцы и другие — они будут постоянно сменять друг друга, но мы как были псами, так ими и останемся. Но всё может измениться. Они этого не понимают. Не понимают, какую власть отдают в наши руки. Они доверяют нам все планы, все свои замыслы и надеются, что мы достаточно преданны, чтобы исполнить их в жизнь. Так вот, Джек, миссию, что они тебе доверят — выполни её не ради них. Выполни её ради себя. Сражайся за свои идеалы и своих любимых.

— Они погибли, — сказал Джек. — За что мне сражаться?

— Если мы правильно разыграем свои карты, то сможем вернуть их.

— Мы только что избавились от их тел, — Джека начал разбирать нервный смех. — Они испарились. Ничего не осталось. Даже пылинки.

— Когда Освободитель вернётся, это всё уже будет неважно.

Тьма накрыла взор Джека. Воздух стал тяжёлым и удушающим. Стены запульсировали, будто артерии живого существа. Казалось, Город очнулся, услышав о возвращении своего хозяина.

— Вы же сейчас не всерьёз? Скажите, что не верите в эти бредни.

— Это не бредни, Джек. У Синдиката есть исследовательский отдел в Медцентре. Они угробили десятки лет, чтобы выяснить, кто же такие курьеры. Они перекопали все архивы, но ничего не нашли. Пока один из учёных не предположил безумную теорию: курьеры — это люди, в чьих жилах течёт хотя бы капля крови Освободителя. Все они — его дальние потомки.

Джек почувствовал подступающую тошноту. Он сразу понял, к чему ведёт Учитель. Но ему не хотелось этого слышать.

— Стойте…

— Но из них всех только тебе удалось увидеть хоть что-то в Сети. Из всех ныне живущих, ты самый близкий его потомок. В твоих жилах течёт его кровь. И только ты сможешь вернуть его нам — чтобы он вернул нам всех остальных.

— Это безумие, — прошептал Джек. — Этого не может быть.

— В Божьем Порядке говорится о том, что Освободитель вернётся. И о возвращении возвестит его потомок, который принесёт всем остальным свет его любви. Который даст время сомневающимся вернуться к истинной вере, прежде чем начнётся судный день. Этим кем-то и будешь ты.

Учитель положил руку на плечо Джеку.

— Теперь ты понимаешь, какая великая миссия на тебя возложена?

Джек не мог и слова выдавить. Он молча обернулся к отцу Валерио. Тот лежал с широко раскрытыми от ужаса глазами. Казалось, он не смел и шевельнуться. Прошло почти полминуты, прежде чем он произнёс:

— Нет, чёрт возьми. Не может этого быть. — С паникой в глазах он бросил взгляд на Учителя. — Скажи мне, что ты лжёшь! Это ведь всё шутка, да?! Проклятые мессианцы!

— Ты прекрасно знаешь, что я не мессианец, — холодным тоном ответил Учитель. — Но всё, что я сказал