История войны 1813 года за независимость Германии - Модест Богданович

В продолжение всей этой суматохи на шоссе, полки Дюнема, 13‐й и 25‐й линейные, упорно оборонялись в Нидер-Арбезау. Граф Коллоредо, подойдя между тем со стороны Аушине, атаковал неприятеля в помянутом селении полками Чарторижского и Де-Линя, поддержанными бригадой Киеза (полками Дево и Фроона). Наконец австрийцы овладели селением, потеряв много людей, и в числе их генерал-майора Киеза. Французы, бросив свою артиллерию, искали спасения в бегстве по Тельницской долине и большей частью попались в руки отряду Цитена; только тем из них удалось уйти, которые вовремя свернули влево от шоссе к Либенау и Шнеебергу19.

Одновременно с прорывом кавалерии Корбино по шоссе последовало общее нападение союзных войск расположенных на позиции у Пристена. Гренадеры Раевского, с австрийской бригадой Гессен-Гомбург, и войска 2‐го пехотного корпуса с легкой гвардейской кавалерийской дивизией, поддержанные 1‐й кирасирской дивизией, под личным начальством цесаревича великого князя Константина Павловича, атаковали стоявшие против них дивизии Мутона-Дюверне и Филипон; войска последней дивизии немедленно стали отступать; дивизия Мутон-Дюверне оставалась долее и потом отошла также вдоль гор, где, с прочими французскими войсками, частью пробралась сквозь прусский корпус, частью была отрезана. 17‐й линейный полк (дивизии Фили-пон), оставленный для прикрытия большой батареи, на высотах между Пристеном и Кульмом, будучи атакован принцем Вюртембергским и расстроен картечью его артиллерии, кинулся в горы, вслед за прочими войсками. Командовавший французской батареей, генерал Балтюс (Balthus), оставшись без прикрытия, бросил орудия и ушел, с большей частью прислуги и лошадей, туда же и по шоссе вслед за кавалерией Корбино. Здесь Лейб-гусары, обскакав батарею с левого фланга, захватили 21 орудие. Союзники неотступно преследовали неприятеля, как вдоль шоссе, так и на оконечности его правого фланга; 1‐й французский легкоконный полк, будучи отрезан и оттеснен к глубокому оврагу Тобольским пехотным полком, потерял много людей убитыми и захваченными в плен. Кавалергардский полк овладел 6 французскими орудиями, взял в плен более 300 человек и выручил 16 прусских орудий захваченных неприятелем20. Генерал Кнорринг, с своим отрядом, и храбрый австрийский драгунский полк эрцгерцога Иоанна, поддержанные следовавшей за ними пехотной дивизией Бианки и бригадой Абеля, устремились к Кульму, опрокинули французские резервы и преследовали их к Шанде. Стоявший за Кульмом вагенбург находился в совершенном беспорядке; нестроевые отпрягали лошадей и уходили куда попало. Французский 16‐й конно-егерский полк покушался пробиться по шоссе, но был отрезан прусской пехотой, которая открыла по нем сильный огонь и нанесла ему огромный урон. Кавалерия Кнорринга преследовала неприятеля на пространстве между Шандой и Арбезау и овладела 9 орудиями; австрийский пехотный полк Аржанто захватил 11 орудий21. Около 4000 человек различных полков французской пехоты, сомкнувшись в глубокую массу между Кульмом и Шандой, продолжали обороняться, но будучи окружены со всех сторон и исстреляв свои патроны, положили оружие22.

Вандамм оставался на возвышении Горка-берг, у часовни Св. Троицы, пока в войсках его сохранялся порядок, а потом уехал в кульмский замок. Когда же, около 2 часов пополудни, туда ворвались австрийцы, Вандамм пробрался через парк по шоссе, и приняв несколько в сторону, достиг селения Шанды. Там русские егеря 4‐го полка, захватив его в плен, передали казакам, которые повели пленного к государю.

Император Александр и король Прусский, в начале боя, находились на горе Шлосс-берг, близ Теплица; когда же оттуда было замечено прибытие клейстова корпуса, союзные монархи отправились верхом на поле сражения и проехали его до Арбе-зау и Тельница. Усмотрев там множество брошенных орудий, император Александр обратил внимание своего союзника на эти новые трофеи, но король, вглядевшись пристально в указанную артиллерию, отвечал: Das sind ja meine Kanonen! («Да ведь это мои пушки!»). Государь тотчас приказал лейб-гусарам отвести их назад. Беспрестанно проходили мимо союзных монархов колонны пленных; при каждом взводе шли офицеры, а в голове колонн штаб-офицеры. Вслед за тем, казаки привели Вандамма. Император Александр обошелся с ним холодно, но приказал возвратить ему шпагу и обещал облегчить его участь. Благодушный монарх, несмотря на упоение победы, тем более обворожительное, что она последовала неожиданно, оставил без внимания трофеи, спеша изъявить свое благоволение войскам и вождям их, положившим накануне основание успеху союзников. Государь подъезжал к каждому полку, благодарил своих героев, приказывал подать всевозможную помощь раненым, а, на возвратном пути в Теплиц, нагнав обоз с ранеными, останавливался беспрестанно, расспрашивал страдальцев о их положении и заботливо распоряжался об удовлетворении их потребностей23.

Вандамму предстояло тяжкое испытание. Будучи известен во всей Германии, столько же суровостью, сколько и корыстолюбием, он был ненавидим Немцами едва ли не более всех прочих своих земляков и самого Наполеона. Известие о постигшем его бедствии произвело общий восторг во всей окрестной стране. На пути Вандамма из Богемии в Россию, во всех немецких городах и местечках, сбегались жители, чтобы посмотреть на пленника, как на лютого зверя, попавшего в неволю; упрекам, оскорблениям, не было конца24. Такова была жалкая участь даровитого, но жестокого, алчного воина, о котором сам Наполеон иногда говаривал в шутку: «если бы у меня было два Вандамма, то я приказал бы одного из них повесить».

Дело кончилось в 3‐м часу пополудни. Вслед за тем запылал Кульм, где многие тяжело раненые французы, укрывавшиеся в домах, сделались жертвами пламени. Все поле сражения было покрыто телами убитых, либо ранеными, взывавшими о прекращении их страданий смертью; на каждом шагу встречались разграбленные обозы, убитые и израненные лошади; везде валялось изломанное оружие, амуниция, брошенная для ускорения бегства. Все представляло страшную картину разрушения и всевозможных бедствий, неразлучных спутников войны. Там, где в продолжение боя четыре могучие нации соперничали между собой в высоких подвигах самоотвержения, там, к стыду человечества, явились во всем безобразии жестокость и жажда к корысти; недостаток в жизненных припасах – последствие плохих распоряжений австрийского интендантства – подал повод к грабежам и насилиям: последнее имущество несчастных жителей было исторгаемо грубой рукой солдат, только лишь вышедших из боя; раненые, умирающие, были обираемы до последней нитки. Иностранные писатели, упрекая русских в опустошении страны, говорят, что австрийцы поступали не менее сурово с своими соотечественниками, жителями Богемии25. Да послужит печальный образ этих бедствий в пользу человечества, заставив военачальников заботиться о вверенных им тысячах людей, чтобы не довести их до преступлений, унижающих благородное военное звание!

Последствия сражения при Кульме были весьма значительны. Трофеи союзников состояли в 2 орлах, 3 знаменах и всей неприятельской артиллерии, в числе 81, а, по другим сведениям, 82 орудий; 200 зарядных и патронных ящиков и весь обоз достались в руки союзникам, либо истреблены французами. Пленных захвачено, по самому умеренному показанию, до 10 000: в числе их были генералы: Вандамм, начальник штаба его корпуса дивизионный генерал Гаксо, бригадные генералы Кио и Гейм-род. (Последний из них, баденский уроженец, умер от ран). Убито 18 (30) августа более 5000 человек, и в том числе бригадные генералы: принц Рейсский, Монтескю-Фезенсак и Дюнем26. Урон союзников, в сей день, вообще выбывшими из фронта, простирался до 3319 человек, в числе коих было: пруссаков 1500, русских 1002 и австрийцев 817. Убит, как уже сказано, австрийский генерал-майор Киеза; ранены генерал-майоры: Цвиленев и Лялин27. Наполеон, в реляции о сражении при Кульме, помещенной в Монитёре 8 сентября (н. ст.) бессовестно исказил истину, объявив, что французы потеряли 30 орудий и 6000 человек, что урон союзников простирался от 4000 до 5000 человек, (следовательно – почти равнялся потерям французских войск), что в числе убитых был Клейст, и проч.28.