Смех Циклопа - Бернард Вербер

Он достает из чемодана какие-то предметы и раскладывает их на столе.

Пакетик от блинчиков из Карнака, пластмассовая игрушка – точная копия яхты, которая доставила их на остров с маяком, картинка с изображением царя Соломона, бесстрастная белая маска кандидата в члены Великой Ложи Смеха, пистолет двадцать второго калибра с турнира «ПЗС», автомат «узи», открытка с менгирами Карнака, открытка с монастырем на горе Сен-Мишель, открытка с Архангелом Михаилом, поражающим дракона, статуэтка Граучо Маркса в тоге, фотография Дария на сцене, фотография его могилы, фотография Анри Бергсона. Несколько сборников шуток, «филогелос» всех народов и эпох. Он рассматривает большой клоунский нос с фильтром.

И печатает первую фразу: «Почему мы смеемся?»

Он улыбается, его радует начало, на котором он построит всю историю.

Он играет с клоунским носом, пытаясь прокатить его вокруг каждого пальца руки. Потом он бросает нос в бассейн. Красный шарик еще не успевает упасть в воду, как его ловит дельфин Джон, довольный новой игрушкой. Ринго и Пол присоединяются к товарищу и весело перекидывают нос друг другу.

Исидор размышляет. Он не хочет нанизывать фразы одну на другую, как бусины. Он намеревается изложить общий замысел и обозначить пласты интриг. Он собирается изобрести новый литературный жанр: научный детектив.

Результатом творчества является рождение нового организма. Надо воспринимать историю, как живое существо. Сначала создается скелет – это сюжет, на котором держится рассказ. Затем появляются внутренние органы, ключевые сцены, по ним циркулирует кровь, воздух и гормоны сюжета. Потом возникают мышцы, второстепенные эпизоды, обеспечивающие динамику повествования. Наконец скелет сформирован, органы начинают действовать, мышцы полны сил, теперь можно накинуть на свое творение кожу, словно покрывало, скрывающее тайну работы живого механизма.

Исидор решает, что будет писать простым и энергичным языком, языком анекдотов. Без прикрас, без длинных и запутанных фраз. Только прочная кожа, натянутая на скрытый от глаз скелет.

Бывший научный журналист и будущий пистаель берет карандаш и ручку. Продолжая слушать мощную симфоническую музыку из «Чайки Джонатан Ливингстон», он рисует некую фигуру, «глобальную форму истории». С головой, шеей, руками, животом, пупком, ногами… и половым членом.

В местах, которые ему кажутся подходящими, он делает надписи.

«Почему мы смеемся?» – пишет он рядом со ступнями.

Несколько мгновений он вертит ручку в руках. У правой икры появляются слова: «Кто виновен в смерти Дария?»

У левой икры: «Как можно убить человека в закрытом помещении и не оставить следов?»

Рядом с правым коленом: «Первые версии».

Рядом с половым членом: «Три силы. Эрос – секс. Танатос – смерть. Гелос – смех».

Лучи, исходящие от трех сил, пронизывают весь роман-организм.

У сердца появляется надпись большими буквами: «МОЖНО ЛИ УМЕРЕТЬ ОТ СМЕХА?»

Рядом с кишечником: «„Пуля за Смех“ – турнир, переваривающий юмористов и превращающий их в трупы».

Надо лбом: «Великая Ложа Смеха – священное наследие, пришедшее из тьмы веков».

Рядом с ягодицами: «Положение парижского шоу-бизнеса».

Исидор размышляет. Он спрашивает себя, не была ли драма, случившаяся с Дарием, спровоцирована самой системой, которая сначала создает знаменитостей, а потом приносит их в жертву.

Она их растит, закармливая до отвала деньгами, властью, кокаином, сексом, и тем самым готовит им судьбу рождественских индеек. Система превращает смерть звезды в шоу.

Исидор бросает белую маску дельфинам. Один из них, словно поняв предназначение предмета, играя, надевает маску на нос.

Маски – вот где ловушка. Знаменитости не отличают маски от своих истинных лиц. Они гибнут, как только они утрачивают связь с реальностью.

Мир юмористов так жесток оттого, что его власть слишком велика.

Дарий Возняк был воспитан в духе смеха света. Он скатился к смеху тьмы. И благодаря этому возникла третья сила: Катрин Скалез.

Он невольно создал новый путь развития юмора: «синий смех».

Рядом с шеей нарисованной фигуры Исидор пишет: «Доктор Катрин Скалез».

Она поняла все. В юности она овладела профессией клоуна, потом досконально изучила механизмы смеха, довела свои знания до совершенства. Она, а не Беатрис, должна была бы стать Великим Мастером Ложи.

Исидор задумчиво рассматривает свой рисунок.

Нет. Беатрис сильнее потому, что ее питает не просто смех, а сокровищница всех сохраненных человечеством шуток. Она разместила Ложу в самом чудесном уголке мира, не на суше, не на море, а сразу в обеих стихиях. Гора Сен-Мишель – сама по себе геологическая шутка.

Он печатает:

«Создание романа похоже на рождение живого существа».

Следовательно: «Все романы можно считать… длинными анекдотами!»

И добавляет: «Быть может, и человеческая жизнь – всего лишь шутка?»

«Быть может, любая форма жизни – всего лишь шутка?»

«Быть может, юмор – высшее достижение разума?»

«Быть может, смысл эволюции любой формы жизни – становиться все смешней и смешней?»

Он погружается в размышления.

Неожиданно раздается звонок.

Он открывает входную дверь новым дистанционным пультом управления.

На центральном острове появляется Лукреция.

Она переходит по мостику и приближается к Исидору.

Она в туфлях на высоком каблуке, мини-юбке и блузке, на которой изображен пронзенный мечом дракон, но не в китайском, а в венецианском стиле. Длинные светло-каштановые волосы уложены в сложную прическу с завитками на лбу и на висках.

Она целует Исидора в лоб.

– Ну? – спрашивает Исидор без церемоний.

Лукреция бросает на стол номер «Современного обозревателя». На обложке крупный заголовок: «Великий секрет». А сверху, помельче: «Эксклюзивная информация о смерти Циклопа».

Исидор поднимает глаза.

– Вы убедили Тенардье? Браво, Лукреция, не думал, что вам это удастся.

Он берет журнал и разглядывает обложку. Последняя фотография Дария – он на сцене «Олимпии», приветствует публику, приподняв повязку над глазом с розовым сердечком.

– Подумать только, этот жест и был ключом к разгадке, – вздыхает Исидор. – Все сочувствовали ему из-за его физического недостатка, а это было доказательство преступления. Возможно, маленькое сердечко даже намекало на его роман с Катрин Скалез. Все было ясно с самого начала. Вот в чем смех.

Он открывает журнал, находит статью. Видит фотографию могилы артиста и заголовок белыми буквами на черном фоне: «Гибель Дария Возняка. Шокирующие документы. Эксклюзивное расследование Кристианы Тенардье, материалы с мест событий – Флоран Пеллегрини».