Долина лошадей - Джин Мари Ауэл

– Мне надо идти охота, – сказала она. – Нужна помощь.

– Я бы с удовольствием помог тебе, но боюсь, пока что я не в состоянии этого сделать.

– Не надо помогать охота. Я взять Уинни, ты взять жеребенка?

– Так вот в чем дело, – сказал он, – ты хочешь, чтобы я присмотрел за жеребенком, пока вы с кобылой будете охотиться? – Он рассмеялся. – Неожиданный поворот. Обычно, когда у женщин появляются дети, они перестают ходить на охоту и обязанность добывать для них мясо ложится на мужчин. Да, конечно, я присмотрю за жеребенком. Кто-то должен охотиться, и я не хочу, чтобы с малышом стряслась какая-нибудь беда.

Испытывая невероятное облегчение, Эйла широко улыбнулась. Он не против, он действительно не против.

– Впрочем, советую тебе проверить, много ли бед натворил пожар на востоке, прежде чем ты возьмешься за охоту. Возможно, огонь уже все сделал за тебя.

– Огонь охотиться? – спросила она.

– Случается так, что животные гибнут целыми стадами, задохнувшись от дыма. И порой оказывается, что мясо, за которым ты отправился, уже запеклось. Наши сказители часто рассказывают забавную историю про человека, который обнаружил туши животных, чье мясо испеклось во время пожара в степи, и которому стоило большого труда уговорить других обитателей пещеры испробовать его, потому что оно подгорело. Эта история бытует с давних пор.

Эйла поняла, о чем он говорит, и заулыбалась. Бушующее пламя может стать причиной гибели целого стада. Возможно, ей не придется копать яму.

Когда Эйла вынесла волокушу с прикрепленными к ней корзинами, Джондалар сильно заинтересовался этим сложным приспособлением, предназначение которого оставалось ему непонятным.

– Уинни тащить мясо в пещеру, – объяснила ему Эйла, указав на волокушу и закрепляя ремни на холке лошади. – Уинни тащить тебя в пещеру, – добавила она.

– Так вот каким образом ты доставила меня туда! Я долго ломал над этим голову. Ты явно не могла сама принести меня в пещеру. Я предположил, что меня нашли другие люди, которые потом оставили меня у тебя.

– Нет… другие люди. Я найти… тебя… другой мужчина.

Лицо Джондалара тут же помрачнело. Упоминание о Тонолане застало его врасплох, и он вновь ощутил невыносимую боль утраты.

– Тебе пришлось оставить его там? Неужели ты не могла взять с собой и его? – резко бросил он.

– Другой мужчина мертвый, Джондалар. Ты ранен, очень ранен, – сказала она, чувствуя, как ею овладевает ощущение беспомощности, переходящее в отчаяние.

Ей хотелось сказать, что она похоронила того человека и оплакала его, но это оказалось ей не под силу. Она могла говорить о чем-то конкретном, но, сталкиваясь с отвлеченными понятиями, всякий раз оказывалась в тупике. Ей очень хотелось поделиться с Джондаларом мыслями, но она не знала, можно ли их как-то выразить при помощи слов, и пришла в замешательство. Она помнила, как отчаянно он горевал в тот день, когда впервые пришел в себя. Прошло столько времени, а она до сих пор не в состоянии хоть немного утешить его.

Она сильно завидовала той легкости, с которой он выбирал нужные слова, составляя из них фразы, располагая их в нужном порядке, его свободе выражения мыслей. А перед ней всякий раз возникал невидимый барьер, сквозь который ей никак не удавалось пробиться, и, хотя ей зачастую казалось, что это вот-вот произойдет, какой-то изъян мешал ей преодолеть препятствие. Интуиция подсказывала ей, что она обладает необходимыми данными, что нужно лишь найти верный подход – и ей откроется секрет знаний, хранящихся в глубине ее памяти.

– Прости, Эйла. Я не имел права кричать на тебя, но Тонолан был моим братом… – Он произнес это слово чуть ли не со стоном.

– Братом. У вас с тем человеком… одна мать?

– Да, мы дети одной и той же матери.

Эйла кивнула и повернулась к лошади, сожалея о том, что не может сказать ему, насколько ей близки и понятны его чувства. Она знала о том, как велика привязанность между братьями и сестрами, о тех особых отношениях, которые могут возникнуть между детьми одной и той же матери. Креб и Бран были братьями.

Эйла уложила вещи в корзины и взяла копья, собираясь вынести их наружу и приторочить потом, когда Уинни выйдет из пещеры, чтобы они не зацепились за край низкого свода на входе. Наблюдая за тем, как Эйла собирается в дорогу, Джондалар понял, что лошадь не только служит женщине спутницей, но и оказывает ей огромную помощь. Раньше он и не представлял себе, какие преимущества может дать человеку использование лошади. Однако противоречия, подмеченные им в поведении Эйлы, приводили его в недоумение: с одной стороны, она использовала лошадь во время охоты и для того, чтобы притащить в пещеру добытую тушу, – гигантский шаг вперед по сравнению со всеми приемами, с которыми ему доводилось сталкиваться, – а с другой стороны, копья, которые у нее имелись, были донельзя примитивными.

Ему доводилось ходить на охоту с людьми самых разных племен, которые пускали в ход копья, различавшиеся между собой, но те, что были у Эйлы, выглядели совершенно иначе. И все же что-то в них показалось ему знакомым. Твердый, опаленный огнем острый наконечник, прямое гладкое древко, но вид у копья какой-то несуразный. О том, чтобы метнуть его, не может быть и речи – оно куда больше копья, с которым он охотился на носорога. Как же она с ним справляется? Как ей удается так близко подобраться к зверю? Он решил спросить Эйлу об этом, когда она вернется. Сейчас для этого нет времени. Она постепенно овладевает искусством речи, но ей еще довольно-таки трудно объясняться.

Он отвел жеребенка в пещеру еще до того, как Эйла и Уинни отправились в путь, и долго стоял, поглаживая и почесывая гнедого малыша, пока не убедился в том, что Эйла и его мать уже далеко. Он посидел, затем поднялся, опираясь на палку, и, чувствуя, что любопытство так и не даст ему покоя, отыскал светильник и зажег его. Он вполне мог передвигаться с места на место внутри пещеры без палки и поэтому оставил ее валяться возле постели, а сам двинулся вперед вдоль стены в пещере, держа каменный светильник на ладони. Ему захотелось выяснить, насколько велика пещера и что находится в ее глубине. По размеру она оказалась именно такой, как он и предполагал. Он не обнаружил в ней потайных проходов, но нашел небольшую нишу, а в ней нечто неожиданное – признаки того, что в ней не так давно жил пещерный лев, и в том числе след огромной лапы.

Осмотрев