Путешествие Жана Соважа в Московию в 1586 году. Открытие Арктики французами в XVI веке - Бруно Виане

Возможно, имени Жана Соважа нет в работах, посвященных великим полярным исследованиям, потому что научное сообщество не поняло, что это путешествие было чем-то большим, чем простое исследование. Его причиной была великая дальновидность уникального французского посла в Дании Шарля де Данзея. В своей книге Бруно Виане показывает всю прозорливость этого дипломата, связанную с успехами Жана Соважа на ниве мореплавания и торговли в краях, лежащих намного севернее пролива Эресунн, где голландцы и англичане платили пошлину датчанам. Бруно Виане пишет о северной политике, которой к концу своей жизни всерьез заинтересовался Генрих IV: «предполагалось сохранить монополию на этот путь и построить форт в Арктике, посылая туда гарнизоны, которые бы следили за тем, чтобы лишь корабли под французским флагом могли проходить через полярный пролив. Эти суда должны были платить 4-процентный налог в пользу Компании Северного полюса, тайно созданной в Париже». Но Франции не хватило последовательности…

Бруно Виане попросил меня написать предисловие к его первой и поистине увлекательной книге. Я делаю это с готовностью и считаю это честью. Он обратился ко мне с этой просьбой, потому что знает о моей деятельности на севере Сибири, в особенности после открытия Сибирского Стоунхенджа – Китовой аллеи на Чукотке. Там в августе-сентябре 1990 года состоялась первая советско-французская экспедиция в Восточной Сибири под моим руководством, по запросу руководства Академии наук СССР после знаменитой речи Горбачева в Мурманске в 1987 году. Результатом экспедиции после нашего возвращения стало создание в Ленинграде, с одобрения Высшей партийной школы, учебного заведения, готовящего национальные кадры из тех, кого российские власти изысканно называют «коренными народами» или «малыми народами Севера»; это учебное заведение получило в 1994 году официальное название Государственной полярной академии Санкт-Петербурга. Она была организована в годы перестройки, по запросу Михаила Горбачева, и притом масштабно, с лабораториями и общежитиями. После 1990 года она еще разрослась, при поддержке ленинградской интеллигенции и по особой просьбе моего друга, великого академика Дмитрия Лихачева, чью память я хочу здесь торжественно почтить.

Наши большие международные встречи, посвященные Северу, проходили в Нормандии, во Французском фонде северных исследований (Руан, 1970–1980), который я создал под эгидой Центра арктических исследований при CNRS и EHESS. В ноябре 1969 года в Руане состоялся первый пан-эскимосский международный конгресс, на который приехали представители народов Сибири, Аляски, Северной Канады и Гренландии. Эту удивительную встречу трехсот специалистов, в которой участвовали не только делегаты от коренного населения, но и научные авторитеты и специалисты, открыл почетный председатель, великий юрист Рене Кассен, автор Всеобщей декларации прав человека, принятой на третьей сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 1948 году. Он убедительно напомнил, что декларация была недостаточно хорошо написана из-за существовавшей тогда международной напряженности и ее следует дополнить декларацией прав народов. Я руководил этим конгрессом как генеральный секретарь Французского фонда северных исследований. Под моим же руководством в мае 1973 года в Гавре состоялся первый в истории международный конгресс по арктической нефти и газу, с участием Французского института нефти; почетным председателем был историк Жак Ле Гофф, директор EHESS. В Фекане, нашем знаменитом тресковом порту, в январе 1966 года под эгидой того же самого фонда прошел конгресс по тресковому промыслу в северных морях. В Гавре в апреле 1975 года был проведен большой конгресс по проблемам морозного выветривания скал и искусственных материалов. Наконец, в Дьеппе в 1983 году состоялся первый международный фестиваль фильмов, посвященных Арктике. Он прошел под эгидой Французского фонда северных исследований и с участием представителей кинематографического отдела ЮНЕСКО.

Книга Бруно Виане удивительна с многих точек зрения. Она показывает нам, как Франция и Россия открыли друг друга; этому в течение сорока одного года способствовал упрямый дипломат Шарль де Данзей, посол Франции при дворе короля Дании с 1548 по 1589 год. Я еще вернусь к этому исключительному дипломату; действуя в эпоху Екатерины Медичи и Генриха IV, он сыграл немалую роль, стремясь, чтобы Франция наладила хорошие отношения с Копенгагеном, главной столицей скандинавских просторов, и немедленно заключила франко-русский союз. Под властью Дании находились Норвегия, Фарерские острова и Гренландия. Она ревниво и тщательно оберегала свою власть в Северной Атлантике. Бруно Виане знакомит нас с первым известным письмом русского царя французскому королю и с первым торговым договором между Францией и Россией. Выгодоприобретателями этого договора были как раз купцы, плывшие на корабле Жана Соважа. Великое достоинство книги Бруно Виане в том, что он впервые публикует тексты писем посла французскому двору, каждый год напоминавшего, что его величество имеет скверную тенденцию забывать об отправке жалованья полномочному послу, а также о компенсации понесенных им расходов. Утопая в долгах, Шарль де Данзей был вынужден занимать деньги, рискуя быть арестованным за долги и столкнуться с большими неприятностями со стороны датских кредиторов. Бруно Виане позволяет нам понять, что именно благодаря этому дипломату, Шарлю де Данзею, на пользу Франции, Королевский совет получил ясное представление о Севере, и в особенности о русском Севере, как с торговой, так и с политической точки зрения. Увы, из-за непрерывных войн на континенте, с которыми столкнулись Ришелье и его преемники, Франция отказалась от этого великого проекта.

Одновременно с книгой Бруно Виане в Руане вышел в свет замечательный и очень изящно сделанный атлас под названием «Картография и новые миры: нормандское представление о великих географических открытиях XVI–XVII веков». Это исключительно богатое картами и историческими данными издание[710] позволяет оценить всю важность Дьеппа в истории картографии. В самом деле, уже в XVI веке в этом великом порту существовала «гидрографическая школа». Именно это может объяснить, почему дьеппские моряки, при поддержке поселившихся в Руане итальянских банкиров, лионцев, марсельцев, создавших первую «Северную компанию», приняли решение снарядить корабль, который отправится в ледяную империю. Один из самых старинных домов в Дьеппе – дом Миффанов, построенный в начале XVII века, до того, как в 1694 году город загорелся от «бомбардировки» кораблями беспощадного англо-голландского флота. Этот дом существует по-прежнему, слегка заброшенный городом, склонным забывать свое прошлое. Он построен в нормандском стиле, с выступающими деревянными балками, и находится на Шотландской улице (rue d'Ecosse). Некогда он принадлежал шотландцу, который предоставил это большое трехэтажное жилище в распоряжение одного из учителей этой картографической школы, основанной Пьером Деселье, и его учеников: Роза, Гийома Лё Тестю, Дельяна, Коссена, Во де Клея. В последний период существования этой школы в ней учился Жак Герар, прославившийся своей планисферой (1625 год). Эта школа черпала свои знания от иностранных штурманов, заходивших в Дьепп на пути из Южной Америки, где они участвовали в открытиях испанских и португальских моряков, из богатых треской вод вблизи устья реки Святого Лаврентия, у берегов Лабрадора, а то и Исландии; мы слишком часто забываем, что рыбаки, добывающие треску, составляют морские карты, позволяющие им находить места скопления рыбы. Кроме того, немало можно узнать и из географической школы Сен-Дье. В это время Дьепп несомненно был одним из главных центров картографической и географической мысли Франции и Европы.