Сталинские коммандос. Украинские партизанские формирования 1941-1944 - Александр Гогун

Но вернемся к бандеровским отчетам.

В Тернопольской области в марте 1944 г. красные, по свидетельству националистов, в первую очередь стремились найти и уничтожить членов ОУН, но этим не ограничивались: «Другим их занятием является — “Давай водку, сало”. Когда достанут водки, пьют до потери здравого смысла. Кидают оружие, стреляют в хате, валяются по земле. Массово насилуют женщин под угрозой револьвера. К изнасилованным женщинам идут “в очереди”. Идет 10–20 человек к одной насилуемой женщине. Есть массовые случаи, что в одном селе насилуют от 20 до 50 женщин»[1298].

Через две недели во Львовской области наблюдалась точно такая же картина: «Партизаны напиваются до беспамятства, а в таком состоянии насилуют женщин»[1299].

Правоту сведений, приведенных в бандеровских донесениях, подтверждает докладная записка в органы госбезопасности УССР бывших партизан соединения им. Буденного под командованием Виктора Макарова — В. Буслаева и М. Сидоренко. Поскольку в уголовном кодексе УССР были статьи, строго каравшие за клевету и дачу ложных показаний в ходе следствия, а рассказ двух указанных партизан полон подробностей, то ему можно доверять: «На расквартировании в селе Голыбисы Шумского района Волынской области, старшина Мезенцев в пьяном виде избил прялкой двух девушек, требуя от них согласия на сожительство.

4. В селе Дубовцы, под Тернополем, была изнасилована женщина в возрасте 40–45 лет партизанами Гардановым, Панасюк, Мезенцевым, ком[андиром] отряда Бубновым и др. Фамилия пострадавшей неизвестна.

5. В селе Верхобуж, под Бродами, старшина Мезенцев пытался изнасиловать девушку. Она не соглашалась. Тогда он, Мезенцев, взял девушку и ее мать 65 лет, вывел на улицу ночью и под страхом оружия требовал их согласия. Поставил к стене и стрелял из автомата над головами, после чего изнасиловал старуху 65 лет…

6. В одном селе, названия не помню, под г. Снятином, старш[ина] Мезенцев, напившись пьяным, вынул пистолет и пытался изнасиловать девушку, которая убежала, тогда он изнасиловал бабушку ее, которой было 60–65 лет.

При проверке этой квартиры было обнаружено много коммунистической литературы. По утверждениям соседей, сын этой старушки был учителем и членом коммунистической партии, за что арестован и расстрелян немцами. Другой сын в Красной Армии, взят по призыву 1940 года. (…)

8. В с. Бискив (в Карпатских горах) в квартире штаба соединения поваром штаба (фамилию его не знаю) были постреляны окна, кухонная посуда и потолок за то, что хотел изнасиловать хозяйку, но она убежала. После этого справился на столе»[1300]. Руководство соединения не предпринимало никаких мер, чтобы изменить ситуацию. 29 апреля 1944 г. по инициативе нескольких командиров было созвано совещание комсостава отряда по вопросу дисциплины. После совещания, по свидетельству Буслаева и Сидоренко, не изменилось ровным счетом ничего… После войны командир соединения им. Буденного Виктор Макаров работал в украинском городе Херсон, в организации «почтовый ящик 70» — т. е. на военном заводе. Начальником отдела кадров[1301].

Даже в тылу Красной армии партизаны могли проявить свои наклонности. В частности, как сообщал СМЕРШ 24 августа 1944 г., бойцы отряда им. Чапаева, располагавшегося в Краковском воеводстве, устраивали пьянки, самогоноварение, продавали оружие местному населению, а, кроме того, «По заявлению солтыса с. Опарувка Колодейчак М. И. несколько дней назад 3 человека, участников этого партизанского отряда, поймали на поле старуху из с. Опарувка и все трое ее изнасиловали»[1302].

Учтем, что за границами СССР партизанские отряды вели себя менее разнузданно, чем на «собственной» территории, но жалобы на них все равно поступали. В частности, 17 декабря 1944 г. СМЕРШ сообщал Военному совету 1-го Украинского фронта о партизанском отряде им. Ворошилова под командованием Кирилла Иванова, воевавшего в Чехословакии: «14 ноября сего года в селе Подграды участники этого отряда забрали у местного населения все золотые вещи, изнасиловали в присутствии мужа учительницу, ограбили магазин, у многих крестьян отняли часы»[1303]. Указанный отряд под руководством К. Иванова воевал в горах до апреля 1945 г.

В конце раздела о дисциплинарных нарушениях в одной из военных структур СССР имеет смысл привести важное свидетельство. Принадлежит оно коммунисту, а позднее антикоммунисту Милова-ну Джиласу. В 1944 г. население Югославии испытало на себе разгул мародерства и насилия советских солдат. От жалоб местных коммунистов офицеры и генералы просто отмахивались. Вышестоящее политическое руководство в ответ на представленные факты и выражаемую обеспокоенность «политическим эффектом» от поведения красноармейцев начинало требовать уважения к Красной армии. В конце концов делегация югославских коммунистов сообщила о происходящем лично Сталину. Неожиданно тот расплакался, разразившись тирадой о величии собственных вооруженных сил: «И эту армию оскорбил никто иной, как Джилас!.. Знает ли Джилас, который сам писатель, что такое человеческие страдания и человеческое сердце? Разве он не может понять бойца, прошедшего тысячи километров сквозь кровь и огонь и смерть, если тот пошалит с женщиной, или заберет какой-нибудь пустяк?»[1304] Мемуары — ненадежный источник. Джилас мог исказить слова «вождя народов». Однако поведение солдат и офицеров Красной армии в Восточной Европе в 1944–1945 гг. заставляет с доверием относиться к этому свидетельству всемирно известного югославского литератора. Идущее с самой вершины пирамиды власти умышленное попустительство определенному ряду нарушений дисциплины являлось одной из отличительных особенностей поведения командиров и, следовательно, рядовых в силовых структурах сталинского СССР.