Мое простое счастье - Лаура Дейв

Гриффин проследил за моим взглядом и снова повернулся к брату:

– Сколько вы тут живете?

– Недолго, – пожал плечами Джесси.

– Насколько недолго?

– Недолго. Недель пять.

– Недель пять?! – вырвалось у меня.

Только тут Джесси повернулся ко мне, словно впервые меня заметил. Словно я не стояла все это время прямо перед ним. Словно он не видел, как его брат уронил меня на пол.

– Здравствуйте, – сказал он.

– Здравствуйте! – я приветственно помахала рукой, удивляясь, что вообще раскрыла рот.

– И ты даже не сообщил, что живешь у меня? – вмешался Гриффин.

– Не хотел зря тебя беспокоить.

Гриффин опустил близнецов на пол, и они молча побежали наверх, с трудом сдерживая смех и стараясь не запнуться о разбросанные вещи. Я проводила их глазами, пока они не скрылись из виду. Хлопнула дверь спальни, и больше ни звука.

– А что им обещано за победу в молчанке? – спросила я. – Они играют с завидным упорством.

– Сто баксов, – ответил Джесси.

– Вот это приз так приз, – заметила я.

– Воспитывает силу воли, – улыбнулся Джесси.

Гриффин бросил на брата испепеляющий взгляд:

– Джесси, где Шерил?

– Она выгнала меня из дома.

– Выгнала из дома?

Джесси кивнул и продолжил уже тише:

– Сэмми не расстается с ее лейкой, даже спит с ней. Это значит, что у него душевная травма, да? Мы нанесли ему душевную травму? Декс вроде справляется лучше, хотя прошлым вечером набросился на Сэмми и попытался отобрать у него лейку. Вряд ли это хороший признак.

Гриффин недоуменно воззрился на него:

– Шерил выгнала тебя из дома? Но почему?

– Понимаешь, ей просто нужна передышка, – объяснил Джесси. – Такое бывает.

– Когда, Джесси? Когда такое бывает?

– Ну, когда узнаешь, что твой муж сделал ребенка другой женщине.

Я не поверила своим ушам. Что он сказал? Словно прочтя мои мысли, Джесси кивнул и встретился глазами с Гриффином.

– Все очень сложно, – сказал он.

Я смотрела на Джесси так долго, будто надеялась, что он возьмет свои слова обратно. А может, я просто боялась взглянуть на Гриффина и понять по его лицу, что он думает (или не думает) о признании брата.

Однако Гриффин хранил молчание – наверное, ждал, когда заговорит Джесси. И Джесси заговорил, только не с ним, а со мной:

– Извините, Гриффин нас не представил. Я Джесси, его брат. А вы кто?

Он протянул мне руку. У меня промелькнула мысль, что она, наверное, липкая от мороженого, но я все-таки ее пожала.

– А я его жена.

– Вообще-то Джесси гений – хочешь верь, хочешь не верь. Дипломированный гений. У него высоченный ай-кью. В школе он перепрыгнул через два класса. В шестнадцать получил полную стипендию на обучение в МТИ. Хотя, возможно, это принесло больше вреда, чем пользы…

Мы лежали в постели – моя первая ночь в нашей общей постели. В спальне горел только ночник. Я смотрела в потолок, часто моргая и стараясь не обращать внимания на растущий в груди тугой комок. На комок в груди и на большую дыру в стене рядом с дверью – последствие игры в пейнтбол, перешедшей в потасовку. Эту пробоину размером с ребенка занавесили простыней, которая, впрочем, плохо отгораживала нас от внешнего мира.

Чтобы отвлечься, я разглядывала рисунок на потолке, вполне различимый в мягком свете ночника: красивые сложные узоры, цифры, слова, отдельные буквы… Целая система, но понять ее до конца у меня пока не получалось. Гриффин только что пришел после долгого разговора с Джесси, в котором я не участвовала. Брат немного рассказал ему о той, другой женщине – он познакомился с ней в институте – и еще меньше о том, что собирается делать дальше.

Гриффин говорил шепотом. Я знала и одновременно не была уверена почему. Джесси с близнецами смотрели в спальне напротив какой-то фильм – «В поисках утраченного ковчега», кажется. Мальчишки смеялись и галдели, перекрикивая телевизор, – игра в молчанку, судя по всему, закончилась.

– Жаль, что он произвел на тебя неприятное впечатление, – сказал Гриффин.

– Да нет, не такое уж неприятное…

Я прочистила горло, не зная, что добавить. «Неприятное впечатление» казалось мне не особо удачным выражением. Неприятное впечатление производит слишком развязная либо зловеще безмолвная свекровь или друг детства, который хлебнул лишнего и теперь ведет себя глупо. Но когда обнаруживаешь, что женатый брат мужа поселился у тебя дома, потому что сделал ребенка посторонней женщине… по-моему, это называется как-то иначе.

Мне хотелось ободрить Гриффина, хотя, по правде говоря, я осуждала Джесси. Но меня беспокоило не только это: впервые с тех пор, как мы с Гриффином познакомились, появилось нечто, о чем я не могла сказать ему прямо.

Гриффин повернулся на бок и оперся на локоть:

– Им просто некуда больше пойти. То есть, конечно, они могли бы поехать в Нью-Йорк к нашей матери, но Джесси еще не рассказывал ей о том, что произошло. Боится ее реакции. И, если честно, я его не виню.

– Я понимаю.

И я действительно понимала. Гриффин рассказывал мне о своей матери. Она преподавала геологию в Нью-йоркском университете, но большую часть времени посвящала семье, наполняя дом любовью. Впрочем, мать Гриффина была не только заботливой и любящей, но и удивительно эмоциональной женщиной, особенно когда дело касалось ее сыновей. А сейчас бурные эмоции все только бы усложнили.

– Джесси нужно время, чтобы во всем разобраться. Близнецы уже ходят в местную школу… В общем, я не уверен, что могу просто выставить их за дверь.

– Нет, конечно же, нет. – Я покачала головой и решительно добавила: – Я бы никогда не попросила тебя об этом. Никогда бы не попросила их прогнать. Джесси – твой брат, и он в тебе нуждается.

– А ты моя жена и тоже во мне нуждаешься.

Гриффин крепко обнял меня одной рукой.

– Со мной все будет хорошо, – ответила я. – Обещаю.

– Просто время совсем неподходящее… Мы только что переехали… пытаемся обжиться… ты привыкаешь к новому месту… Совершенно неподходящее время.

Я теснее прижалась к нему:

– Гриффин, а разве бывает подходящее время для того, чтобы переехать к старшему брату, потому что сделал женщине ребенка? Сомневаюсь. Не такое это достижение, за которое вручают медали.

Он рассмеялся и нежно поцеловал меня в лоб:

– Тут ты права.

– Все будет хорошо, – сказала я. – Просто придется запирать дверь, когда занимаемся любовью.