Живая пуля - Владимир Колычев

Он хотел сказать, что ждал ее с тех пор, как остыла земля на могиле жены, но передумал. А то ведь затем придется пояснить, что Инна внешне похожа на его жену, а зачем ей это знать? Какой женщине хочется быть чьим-то подобием?.. Да и не смог бы он сказать, потому что в дверь вдруг постучали.

Инна резво соскочила с дивана, смахнула с кресла свои брюки. Никита вспомнил, что не закрыл калитку, но кто мог зайти к нему во двор без приглашения? Правильно, кто-то из коллег Инны. И она, похоже, подумала о том же.

И точно, на крыльце стоял старший лейтенант Ракитин. Синие джинсы с боковыми карманами, темно-серая толстовка с капюшоном. Он стоял, расправив плечи, руки в карманах, одна нога выставлена вперед. Похоже, он что-то насвистывал, пытаясь придать себе решимость.

Никита оделся сам, дождался, когда Инна приведет себя в порядок, только тогда открыл дверь.

— Чего так долго не открывал? — нахраписто спросил старлей, переступая через порог.

Как будто к себе в дом входил. Никита, по его мнению, должен был посторониться, но он даже на полшага не сдвинулся с места.

— Во-первых, здравствуй.

— Ну, здравствуй… Инна где? — спросил опер, пытаясь скрыть испытываемую им ревность и обиду.

— Ракитин, ты что здесь делаешь? — удивленно спросила Инна.

Глядя на нее, непросто было догадаться, чем она только что занималась. Суровая, официальная, холодная.

— Да нет, это что ты здесь делаешь? — с осуждением спросил Ракитин.

— Забор осматривала…

— Забор? — скривился старлей.

Он зашел в каминный зал, глянул на барную стойку и обиженно хмыкнул:

— Неплохой у вас тут забор из «Хеннесси»…

— Трава мокрая была после дождя, — сказал Никита. — Инна Сергеевна ноги промочила, а коньяк согревает, если ты не знал.

— Больше ничего не промочила? — ухмыльнулся Ракитин.

— Ты, старлей, не забывайся, — нахмурился Горелов.

— А то что? — встрепенулся опер.

— Думаешь, я не знаю, кто ко мне Артура зарядил? Знаю. Как считаешь, что прокурор скажет?

— Это еще доказать нужно.

— А без доказательств?

— Без доказательств тебе никто не поверит.

— А тебе?

— Что мне? — фыркнул Ракитин.

Никита вздохнул и положил руку ему на плечо. Это была провокация, на которую старлей и повелся. Он и его проучить захотел, и перед Инной блеснуть, поэтому попытался взять руку в захват. Но Никита ушел от приема и сам взял Ракитина в оборот. Заломил ему руку за спину, оторвал от земли его левую ногу. Он вытолкал опера из зала, заставив пропрыгать на правой ноге через холл, затем вышвырнул его из дома на крыльцо и закрыл дверь.

— Ну и хамы у вас работают, Инна Сергеевна, скажу я вам, — охлопывая ладони, сказал Никита.

— И не говорите, Никита Тимофеевич, — засмеялась Инна.

Ракитин забарабанил в дверь, но Горелов пригрозил вызвать наряд полиции. Только тогда опер успокоился и убрался со двора.

— Идиот, — проговорила Инна, из окна глядя ему вслед.

— Да, но что этот идиот здесь делал?

— Меня искал.

— Зачем?

— Поеду я.

— Думаешь, начальство его послало?

— Может быть…

— А мне кажется, он просто тебя ревнует… Он — твой парень?

— С чего ты взял? — Всем своим видом Инна давала понять, что ей и даром не нужен этот придурок.

— Он ко мне в камеру приходил. Сцену ревности устраивал…

— Это как?

— Ну, мол, ты во мне нашла что-то, и он это заметил.

— А я в тебе что-то нашла? — игриво спросила Демичева.

— А разве нет?

— Ну, если Миша это заметил…

— Заметил. И меня предупредил. Сказал, чтобы я голову тебе не дурил…

— А ты мне дуришь голову?

— Не знаю…

— Ладно, мне пора, — Инна нерешительно шагнула к дверям.

— Я не дурю тебе голову. Просто я влюбился в тебя, как пацан. Хотя нет, не просто влюбился…

— А как? — шалея от удовольствия, спросила она.

И Никита ей ответил, но не словами, а на языке чувств. Он поцеловал ее в губы. Она ответила ему тем же, и вихрь этих чувств увлек их на второй этаж. Старший лейтенант Ракитин мог вернуться с подмогой, чтобы затем высадить дверь и взять дом штурмом, но эта мысль не могла их остановить. Все равно, если менты все узнают…

Черный «бумер» подъехал к обшитому пластиком зданию с вывеской «Автосервис». Из машины вышли двое — Митя Сухонин и его мордатый дружок. Щелк-вжик, щелк-вжик… Фотокамера у Никиты мощная, с многократным увеличением. Изображение с пятидесяти метров довольно четкое…

Сухонин поставил машину на сигнализацию и зашел в распахнутые ворота бокса. Увы, фотокамера сквозь стены снимать не могла, потому Никита не знал, что там, в мастерской, происходит. Но, похоже, Митя делал внушение работникам автосервиса. А может, и на самого хозяина наехал, если эта контора не принадлежала ему.

Похоже, Сухонин действительно контролирует автосервис в городе. И теща его это говорила, откровенничая с Инной, и сам Никита к этому склонялся. Второй день он за Митей мотается, фиксируя его связи. Почти все точки в городе он со своим амбалом объездил. Зачем — об этом пока только можно догадываться.

Минут через десять Митя вышел из мастерской и направился к своей машине. Толстенький мужичок с лысой шарообразной головой чуть ли не вприпрыжку следовал за ним. Заискивающий взгляд, угодливое выражение лица. Сухонин говорил с ним свысока, даже не глянул на него, пока не сел в машину. Закрывая за собой дверь, задержал руку, как будто для того, чтобы мужичок поцеловал ее. Правда, до поцелуя дело не дошло, но, судя по его поведению, бедолага мог бы опуститься до такого унижения.

Никита знал, как следить за объектом, не привлекая к себе внимания. Для этого есть много способов, и самый простой — наблюдение посредством электронного маячка. Прикрепил такую штуку к машине — и никаких проблем. Метод этот не годился, если объект располагал техническими средствами обнаружения радиомаячков и прочих шпионских штучек. Но Сухонин, похоже, был далек от подобного прогресса. Или он просто не думал, что за ним могут следить. Хотя должен понимать, что менты могут взять его под свой колпак. А может, он всерьез надеялся на своего могущественного покровителя?..

Но кто он, этот покровитель? Никита хотел это узнать, потому и колесил за Сухониным по городу.

Неплохо было бы взять Митю на прослушку, но Никита никак не мог подсадить к нему «жучка». У Мити была привычка — уходя, запирать машину и ставить ее на сигнализацию. Даже если на минуту от нее отходил… «Жучок» у Никиты имелся, а направленный микрофон, увы, нет.