Руди-Пятачок - Уве Тимм

Она хотела вынуть у папы трубку изо рта.

— Пошли… Раскурим трубку мира.

Когда папа с мамой ссорятся, что бывает не так часто (если не считать той поры, когда у мамы возникли проблемы в школе), то они обычно быстро мирятся. Мама, хоть она и не курит, берет у папы трубку и делает одну затяжку, а потом выпускает дым в воздух. И после этого они больше не ругаются.

Но на сей раз папа сам вынул трубку изо рта и отвел руку в сторону:

— Это просто нечестно с твоей стороны попрекать меня своей зарплатой!

— Что ты городишь! — мама чуть не расплакалась. — Вовсе я тебя не попрекала! Но я тоже имею право слова.

— Тогда почему ты сказала «заработанных мной»?

— Да я совсем не то имела в виду!

— Если хотите, можете вычесть это из наших карманных денег, — предложила Цуппи. Она всегда старалась уладить ссоры.

Лучше бы она этого не говорила — только подлила масла в огонь. Теперь папа с мамой ополчились на нас.

— Да вы сначала заплатите свои долги! — напомнила мама. — Вы уже выудили у нас сто марок.

— Что?

— Вот видите! Уже и забыли! А те денежки, которые мы выложили хозяину свинофермы? Часть потом вы выплатили, часть отработали, а про остальное забыли.

— Ну ладно, — сказал я. — С тех пор уже столько времени прошло, вот и забылось.

— А Руди-то не забылся! — напомнил папа.

— Посмотрите-ка! — воскликнула Бетти и указала на наш автомобиль.

Руди прижал пятачок к заднему стеклу и во все глаза смотрел на свиней, готовившихся к следующему старту. Было видно, как он волнуется. Его пятачок совсем расплющился.

— Ладно, — буркнул папа, дал маме затянуться своей трубкой и достал бумажник. — Придется мне заплатить эти пятьдесят марок из моей зарплаты сторожа. Чтобы никто не говорил, что я скупердяй какой.

Мама выдохнула дым ему в лицо:

— Ну и дурачок же ты! Пошли.

И они направились к кассе платить первоначальный взнос. Конечно, папа огорчался из-за того, что мало зарабатывал и работу по специальности найти себе не мог. Ему не нравилось, что мама зарабатывала больше него. Поэтому, объяснила нам мама, он так часто и ворчит, когда дело заходит о деньгах.

Мы выпустили Руди из машины. Он стал носиться по кругу, обнюхивая свиней, сидевших на привязи у колышков.

Как же нам заставить Руди пробежать точно по дорожке? Ведь он никогда прежде не участвовал в бегах. Мы придумали вот что: я отправлюсь с Руди на старт, чтобы его там подтолкнуть в самом начале, Цуппи станет подзадоривать его из центра трибуны, а Бетти, мама и папа займут позицию недалеко от финиша.

— Вы можете прямо сейчас выводить вашу свинью на старт, — сказал ведущий. И объявил в микрофон: — Внимание, внимание! Сюрприз! У нас появился участник, для которого это первые в жизни соревнования. Настоящий новичок! Руди-Пятачок и его хозяйка Цуппи, ей всего семь лет!

Все захлопали.

— Итак, начинаем! — продолжал ведущий. — Руди-Пятачок побежит вместе с Золотой Щетинкой, той молодой свинкой, которая проиграла в прошлом забеге. Она тоже еще совсем неопытная. Ее владельца зовут Мориц, и ему восемь. Итак, молодые люди, на старт!

Я отвел Руди в стартовую кабинку. Рядом встал мальчишка с Золотой Щетинкой. Наши свиньи оказались совсем рядом. Они посматривали друг на дружку через загородку. Руди взволнованно принюхивался к соседке. И Щетинка тоже.

— Что там такое? — спросил ведущий в микрофон. — Вам не глазки строить надо, а мчаться наперегонки! — И рассмеялся. — Итак, на старт!

Я зашел в загончик.

— Внимание!

Я крикнул:

— Беги, Руди, беги изо всех сил!

— Марш!

Дверцы поднялись и свиньи выбежали из кабинок. Но сразу остановились и принялись обнюхивать друг дружку через загородку, разделявшую дорожки. Никакого соревнования не вышло. Зрители стали смеяться: вот так потеха — они вообще бегать не желают! Обнюхав друг друга, Руди и Щетинка пошли рядышком вдоль загородки, пытаясь просунуть головы сквозь решетку. В середине дистанции Руди заметил на трибуне Цуппи, она единственная не смеялась, а все время махала в сторону финиша и кричала ему: «Беги, Руди! Беги же!»

Увидев Цуппи, Руди обрадовался, остановился, развернул свой хвост-завитушку и помахал ей.

Щетинка тоже остановилась, чтобы подождать его. А потом оба потрусили дальше, в конце концов добрались до финиша и там вдоволь наобнюхивались. Ведущий чуть не лопнул от смеха, а когда успокоился, сказал в микрофон:

— В результате тяжелой продолжительной борьбы оба бегуна заняли последнее место и показали наихудшее время — семь минут и тридцать три секунды. Но новички заработали утешительный приз — по литру пива каждому, чтобы лучше росли. А их владельцы, маленькие Мориц и Цуппи, получают по большому леденцу на палочке.

Мы окружили Руди.

— Только зря деньги потратили! — сердился папа.

— Ну и что? — не сдавалась Цуппи. — Откуда ему было знать, что надо бежать наперегонки? Вот если бы на финише стоял футбольный судья, Руди бы точно помчался как угорелый. — Она испытующе поглядела на папу. — Может, тебе нарядиться в черные шорты?

— Этого еще не хватало!

Тут к нам подошел ведущий:

— Ваш Руди обязательно должен пробежать еще раз. Зрители хотят посмотреть на него — они специально купили билеты.

— Хорошенькое дело! Выходит, мы тут привлекаем зрителей, да еще должны сами за это денежки платить, — проворчал папа.

— Ну что вы! — смутился ведущий. — Мы, конечно, освободим вас от начального взноса. Просто дайте своему поросеночку еще один шанс. Он у вас чудо! Мы могли бы пустить его разок между забегами — для развлечения публики, так сказать.

— Но он же не умеет бегать наперегонки! — напомнила Бетти. — Вы же сами видели.

— Все равно, все равно, — твердил дядька. — Главное, чтобы он еще раз выступил.

Мы согласились на второй забег. На этот раз в паре с опытной бегуньей Молли-Молнией. Мы ломали голову, как бы заставить Руди бежать побыстрее. Мама предложила, чтобы я, как и в прошлый раз, отправился на старт. Цуппи пусть ждет на финише, а она, папа и Бетти будут стоять вдоль трибуны и подбадривать Руди.

Старт прошел нормально. Руди сорвался с места и припустил что было духу, так что зрители, которые, как придурки, вслед за ведущим кричали: «Руди-Пятачок, не ложись на бочок!» — прикусили языки. Руди мчался прямо к цели, но вдруг как назло остановился, схватил венскую сосиску, которую кто-то уронил с трибуны, и тут же слопал. Все снова принялись хохотать, а ведущий сострил: