Остров Мертвецов - Кэролайн Пекхам

Я спустился вниз и прошел мимо группы своих людей, когда выходил из фойе, направляясь к черному фургону, который ждал меня. Один из моих парней открыл для меня боковую дверцу, и я развернул ее на руках, опуская на спину внутри фургона. Она ахнула, когда я схватил ее за запястья, сковав их наручниками, которые ждали меня внутри машины, прежде чем она смогла даже попытаться отбиться от меня. Да и не то чтобы она смогла бы это сделать. Я насмешливо ухмыльнулся ей, и она оскалила на меня зубы, как дикарка.

— Убери от меня свои руки, ты, сосущая член черепаха, — прорычала она, и я расхохотался.

Я перевернул ее на живот, и она закричала, когда я сковал ее лодыжки еще одним комплектом наручников, и начала отчаянно раскачиваться из стороны в сторону, как выброшенный на берег дельфин, пытаясь вырваться.

Я шлепнул ее по заднице, и мои люди захихикали, когда она взвизгнула, выплевывая в мой адрес яростные проклятия. Я снова перевернул ее, и она согнула колени, ударив меня ногами в грудь, но я с силой надавил на ее ноги в ответ, пока ее колени снова не согнулись до самого живота, и я был единственным, что она могла видеть.

— Пошел ты, Рик, — прошипела она.

— О, я так и планирую, красавица, — сказал я, убирая пару пастельно-розовых прядей с ее лица, едва избежав укуса.

Я просунул пальцы под ее майку, проводя большим пальцем по ее боку, пока дыхание не застряло у нее в горле. Я ухмыльнулся, увидев такую реакцию, а ее лицо исказилось от того, что ее уличили в этом.

— Если ты приблизишь ко мне свой член, я его отрежу, — пригрозила она, и я понял, что она вполне способна на что-то подобное. Мой член пульсировал от того, что она была подо мной, и даже с нависшей над ним угрозой, он казался более чем счастлив пойти на риск обезглавливания только для того, чтобы приблизиться к ней.

— Не знал, что ты увлекаешься игрой с ножом, красавица, — поддразнил я. — По крайней мере, отрежь его — если сможешь — после того, как кончишь на нем несколько раз. Ты с таким же успехом могла бы осуществить свои мечты об этом.

— Ты гребаный… — Я не расслышал конца этой фразы, так как взял тряпку, лежавшую рядом с ней, и засунул ей в рот, приподнимая ее голову, чтобы я мог туго завязать кляп. Она продолжала кричать, но звук был приглушенным, и когда я вышел из фургона и закрыл дверь, я едва мог расслышал ее писк.

Я забрался в кабину, завел двигатель, поехал к причалу и загрузился на ожидавшее меня там судно. Дорога до Стерлинга была долгой, но у меня было все время мира, чтобы разделаться с врагами. И сегодня вечером я убью двух зайцев одним выстрелом.

***

Роуг начала бить ногами по стенкам фургона примерно час назад, но я игнорировал повторяющиеся удары, пока ехал на север, делая музыку погромче, чтобы заглушить ее. Я включал песни, которые, как я знал, она ненавидит, просто для того, чтобы они действовали ей на нервы, и даже прослушал весь саундтрек к «Отверженным», потому что Рози Морган часто слушала его на повторе в их интернате, и это сводило ее с ума. Однажды мы даже украли у нее DVD и все по очереди били по нему старым молотком, который нашли на территории поместья Роузвуд. Однако Рози каким-то образом заполучила в свои руки новый диск с этой песней, проигрывая ее в их комнате при любой возможности и заявляя, какая это невероятная музыка. Я вспомнил, как Роуг кричала Рози: «Мне и так становится достаточно хреново, просто глядя на твое лицо, мне не нужно, чтобы это дерьмо заставляло меня чувствовать себя еще хуже!», прямо перед тем, как ударить ее кулаком в нос.

Улыбка на мгновение тронула мои губы, и я выключил трек, мелодия меня раздражала. Воцарилась тишина, и я был уверен, что Роуг слышит, как я стучу кулаком по задней стенке кабины.

— Надеюсь, тебе нравится поездка, красавица, — крикнул я, выезжая на автомагистраль между штатами.

В ответ раздался приглушенный всхлип, и я нахмурился.

Я сосредоточился на дороге, когда снова воцарилась тишина, но тут снова раздался всхлип — душераздирающий звук, который нашел последний осколок моего сердца и попытался за него ухватиться.

Блядь, нет. Мне насрать, что она плачет.

Звук раздался снова, и я стиснул зубы, сосредоточившись на дороге, но мои глаза метнулись к автостоянке впереди. Я забарабанил пальцами по рулю, когда еще одно тихое рыдание достигло моих ушей, и я сильнее стиснул зубы, прежде чем агрессивно перестроиться и съехать с шоссе.

Какого хрена я делаю?

Почему я потворствую этому?

Я проехал через огромную парковку и, обогнув закусочную с обратной стороны, припарковался там в тени. Солнце садилось, окрашивая небо в темно-пурпурный цвет.

Других машин здесь не было, и я проверил, нет ли камер, прежде чем заглушить двигатель, схватить пистолет из черной сумки на месте для ног пассажира и выйти из кабины. Я помедлил у боковой двери, задаваясь вопросом, зачем я вообще беспокоюсь об этом. Кого волновало, что она плакала?

Я колебался еще несколько секунд, прежде чем отпереть дверь и распахнуть ее. Она не сдвинулась с места, лежа лицом к задней стене, ее тело свернулось в клубок. Она снова всхлипнула, и я забрался в фургон, неуклюжий, как утенок в лифчике, двигаясь позади нее и задаваясь вопросом, какого хрена я вообще планировал делать.

— Роуг? — Грубо пробормотал я, и она издала еще один тихий всхлип. — Тебе больно? — Она не ответила, и я опустился на колени, прижимая пистолет к ее спине. — Не кричи, — предупредил я, прежде чем развязать кляп и вытащить его.

Я перевернул ее, и она уставилась на меня в темноте, ее глаза блестели. — Уходи, Рик, — сказала она сдавленным голосом.

— Не могу, красавица, — тихо сказал я. — Что случилось?

— Как будто тебя это волнует, — усмехнулась она. — Ты наставил на меня гребаный пистолет. Просто возвращайся за руль. Я хочу, чтобы эта ночь поскорее закончилась. — Она отвернулась, и я уставился на нее, не зная, что делать. Но мои руки двигались сами по себе, и я засунул пистолет сзади в джинсы, затем откашлялся.

Мне вспомнилось, как ее ужалила медуза, когда ей было десять лет. Я вынес ее из воды, и она рыдала у меня