В сентябре вода холодная - Анна Князева

– У меня его нет. – Тимур Бабаджанов обернулся и посмотрел на пустующий стол Шкарбун. – А где Ирина Ивановна?

– Сегодня воскресенье… – напомнила Анна.

– Неужели… – Тимур Бабаджанов надел очки и посмотрел на календарь. – А почему меня не предупредили? – Взмахнув рукой, он протянул Анне папку: – Передайте.

– Что это?

– Результаты экспертизы.

– Дело Савельевых? – оживилась Анна.

– Недавнее ограбление магазина.

– Вы – криминалист?

– Что?.. – Бабаджанов рассеянно огляделся и сделал несколько шагов по направлению к двери, но потом вернулся: – Передайте Шкарбун – с костями разберемся не скоро. Это касается дела Савельевых. Скелеты не складываются. Череп девочки не найден, и это жаль. Есть несколько фрагментов, которые могли бы ей принадлежать. Нужны многочисленные экспертизы. Но это дело затратное. – Он говорил отрывисто, короткими очередями слов. – А почему вы интересуетесь делом Савельевых?

Стерхова усмехнулась:

– Я, в некотором роде, его расследую.

– А-а-а-а! Вот оно что! Вы – новый сотрудник!

Их разговор стал смахивать на сценку из комедии положений. Анна решила все прояснить:

– Я – из Москвы. Прикомандирована к урутинскому следственному отделу для оказания помощи в расследовании архивных дел.

– Почему меня не предупредили?.. – спросил Бабаджанов и, не ожидая ответа, заметил: – Помощь нам, конечно, нужна. От помощи мы не отказываемся.

Стерхова смотрела на Бабаджанова, как врач, который собирается его прооперировать или, по крайней мере, утешить.

– Можете уделить мне несколько минут? – Но даже вымолвив эту фразу, она еще сомневалась, стоит ли к нему обращаться.

– Так-так… Слушаю… – Тимур Бабаджанов присел на краешек стула.

Анна вынула из дела склеенную фототаблицу и ткнула пальцем в снимок, где на грязи запечатлелись отпечатки протекторов.

– Что скажете?

Он быстро ответил:

– Машина съехала с моста.

– Это я знаю. Что-нибудь вам кажется странным?

Бабаджанов склонился к фотографии и стал рассматривать, водя по ней носом. Потом так же тщательно рассмотрел снимок с автомобилем.

Его заключение было таковым:

– Ясно, как белый день! Ничего странного здесь не вижу!

Стерхова разочарованно выдохнула – чего еще было ждать от этого малахольного, – но вслух обронила:

– Большое спасибо.

– А я еще ничего не сказал.

– Ну так говорите.

Бабаджанов стал водить пальцем по фотографии:

– Видите, один стертый след? Если бы машина юзила, были бы стерты оба следа. Но у данного транспортного средства повреждено переднее левое колесо. Оно оставило отпечаток, похожий на след от юза – заблокированного, нерабочего колеса. Двигатель в девятке стоит поперек, машина переднеприводная. От двигателя на колеса идут приводные валы, на концах которых стоят шарниры угловых скоростей. Думаю, перед тем, как съехать с моста, автомобиль саданулся левой фарой и радиаторной решеткой. В результате погнулся левый нижний рычаг, колесо встало боком, и его заклинило. Отсюда вывод – эта машина не могла идти своим ходом.

– Такие повреждения могли появиться от удара об воду?

– С какой высоты упала машина? – спросил Бабаджанов, взял со стола калькулятор и приготовился рассчитать силу удара.

– Три с половиной метра, – сказала Анна.

– Смеетесь? – Отбросив калькулятор, Бабаджанов поморщился. – Упав с такой высоты, кузов автомобиля остался бы цел, не говоря про рычаг.

– Ну а если машина сначала врезалась в ограждение?

– А потом развернулась и задом скатилась в реку… – издевательски подхватил криминалист и по слогам объяснил: – Го-лу-буш-ка! Эта машина съехала в реку задом. Или, учитывая характер повреждений и отсутствие хода, ее туда затолкали вручную!

– Задом?.. – растерянно повторила Анна. – Машина проломила ограждение! Взгляните на фотографии!

Тимур Бабаджанов снова склонился над снимками и, разогнувшись, изрек эпохальную фразу, которая многое изменила:

– Она ничего не ломала и съехала весьма аккуратно. Обычно повреждения, указывающие на путь перемещения автомобиля после пролома ограждения, имеют форму длинных тонких царапин, прочерченных поврежденными частями древесины. Вы их видите? – он кивком указал на снимок. – Можете показать?

– Нет.

– Если бы ограждение было проломлено, оно бы не только помяло, но и поцарапало кузов. Характер повреждений машины скорее указывает на лобовой несильный удар.

Анна уточнила:

– Насколько несильный?

– Эх, если бы рассмотреть зазоры на кузове! Я бы рассчитал вам силу удара и примерную скорость автомобиля до столкновения. Но на фотографии зазоры не разглядеть!

– Пожалуйста, объясните.

– При лобовом ударе все зазоры в автомобиле меняются. При слабом ударе по крыше идет волна, а при сильном – характерный залом. И даже при лобовом столкновении, когда повреждена всего одна сторона, как в нашем случае, зазоры в дверях меняются и слева, и справа.

Оторвавшись от фотографий, Анна Стерхова подняла глаза на Бабаджанова:

– Шкарбун показывала вам эти снимки?

– Нет. Никогда.

– Сможете дать экспертное заключение?

– По фотографии не смогу. Это несерьезно.

– Зачем же по фотографии… – Выдержав интригующую паузу, Анна договорила: – Я покажу вам этот автомобиль.

В понедельник утром Анна Стерхова стояла у окна в темном кабинете и держала в руках пальто. Ее глаза находились на уровне форточки. Во мгле, перед рассветом, фонтан казался еще уродливее, а веранда выглядела заброшенной хижиной. Все доброе и хорошее давно отсюда ушло, исчезло вместе с детскими голосами. Возможно, поэтому здесь так не хватало простора. На этот раз вселенная установила слишком узкие рамки. Она смотрела в окно и хотела лишь одного: как птица выпорхнуть в форточку и, рассекая крыльями воздух, перелететь в другие пространства.

Стерхова знала, что никуда не уедет, пока не закончит расследование. Она мысленно определила алгоритм своих действий: нацепить на вешалку пальто, сесть за стол и начать работу. Но когда Анна приблизилась к вешалке, из коридора послышались шаги, которые затихли у двери, и прозвучал голос Шкарбун:

– Подожди, Лара, найду ключи… Алло, я не слышу… Что, говоришь? Ей-богу, не вру! Утром в воскресенье они вдвоем прикатили к отделу на машине Домрацкого. Наша кадровичка видела их из окна. С Домрацкого как с гуся вода – он разведен, а вот у Стерховой – мужик, я слышала их разговор. Вызнать бы телефон да рассказать ему в подробностях, чем она здесь занимается!