Имитация страсти - Евгения Михайлова

Пока приедет полиция, он все сделает. Я достала телефон и нажала кнопку срочной связи, какую установил мне Бади на случай экстренной помощи.

Потом стала медленно подниматься: голова раскалывалась и кружилась. Наверное, долго вставала, а мне показалось, прошло несколько минут.

В комнату быстро вошли двое мужчин, но это не полиция. Это Александр, с ним незнакомый, коренастый человек с очень бледным, невыразительным лицом.

Они подошли к Васе. Александр спокойно спросил:

– Что же ты натворил, ублюдок?

Тот с ревом повернулся и бросился на него. Они были одного роста, коренастый парень – обоим по плечо. Александр даже не шевельнулся. Его товарищ сзади ударом ноги поставил Васю на колени, схватил за волосы и ткнул его мордой в пол. Затем поднял окровавленную швабру и двумя страшными точными ударами перебил ему обе руки. Он их сломал! Я слышала треск костей.

Я бросилась к Милке, стала распутывать поводок с шеи, но она уже не дышала.

Александр отвел меня в сторону, вытер кровь с лица:

– Успокойся, собачке не поможешь уже. Остальное сейчас решим. Кто этот тип?

Я объяснила. Тут и приехала полиция – наш участковый и еще кто-то.

Вася завопил:

– Возьмите их, это бандиты, они меня искалечили.

Александр представился участковому и сказал:

– Сержант, хочу ввести вас в курс дела, что здесь произошло. Этот липовый племянник явился из Поварово к одинокой женщине с собакой, явно собираясь присвоить ее квартиру. Но поскольку он является неадекватной сволочью, то замучил и растерзал нечастного щенка. Поясню, о каком именно преступлении идет речь. Убийство животного, отягощенное садистским извращенным издевательством, – это тянет лет на двадцать больше срока, чем просто убийство. Так в любой нормальной стране, потому что речь о маньяке, который до смерти будет опасен не только животным, но и людям, особенно детям. Его привлекает беспомощность. Если вы имеете возможность открыть дело по жестокому обращению с животным и наверняка изолировать извращенца от общества, флаг вам в руки. Но я обязательно прослежу. Если такой перспективы нет, то, с вашего позволения, мы сами закроем тему. Никакого самосуда. Мой друг, вероятно, даже доставит лжеродственника к нему домой. После некоторого воспитания. И это будет окончательное прояснение: к этой квартире он больше не приблизится на пушечный выстрел. Вы, разумеется, заслужили мое вознаграждение за чуткое участие.

Полиция отбыла в самом добром расположении. Тихо скулящего Васю поволокли на выход. Полиция отрабатывала вознаграждение: запихнули Васю в машину коренастого решалы, которого привез Александр.

В квартире появилась служба «ветритуала» – две женщины с ведрами и тряпками. У Александра как-то все получалось по первому свистку. Тетя Клава упала на колени рядом с черным пластиковым мешком, в который упаковали ее единственную радость. Она так отчаянно рыдала, что у меня заболело сердце. И ни одного слова утешения не было во взорванном ужасом мозгу. Все знают, как утешить человека в естественном горе, каким бы бесконечным оно ни было. Но что сказать перед лицом уродливого преступления, какого просто не может быть.

– Переночуй у меня, – наконец сообразила я.

Александр проводил нас в мою квартиру.

– Ксения, вот таблетки. Всегда ношу с собой, вдруг кому-то понадобится. Точно успокоитесь, уснете. Но я хотел бы тебе прислать врача – проверить, нет ли сотрясения мозга.

– Не нужно. Я знаю: небольшое есть. Но я умею с этим справляться. Спасибо. Большое спасибо. Как жалко, что Клава не позвала меня раньше, а я сразу не позвонила тебе. Милка была бы жива.

– Да. Никогда не забывай: я всегда сразу приду на помощь.

Да уж. Такое не забудешь. В самом страшном мраке меня теперь спасет лишь носитель тьмы. И этот случай Александр может внести в статью своих доходов. Потому что я считаю долгом отслужить.

Мы с Валентином сидели в небольшом зале тайного частного ресторана для особых людей. Кабинет был, конечно, на двоих. Роскошное, современное строение, очень высокий этаж, две стены – из стекла. Совсем рядом со мной плавали облака – из серого цвета в розовый и темно-синий. Вечер только начинался. Валентин приехал за мной в институт.

Я была в своих будничных черных брюках и в бежевом пуловере, в котором мне удобнее всего работается. Ему лет десять, наверное: путешествовал со мной в Америку и обратно. Проверенные годами туфли, которые точно не жмут и не боятся внезапного дождя. Совсем без косметики, даже голову вечером поленилась вымыть. Он не предупредил заранее, пригласил на ужин в тот же день, незадолго до конца рабочего дня. Я это терпеть не могу и, конечно, отказалась бы, если бы речь шла о свидании. Но речь об обязанности, о долге перед Александром. Я вышла, села в его машину и спросила:

– Может, мы заедем, чтобы я переоделась? Боюсь, я в таком виде всех распугаю.

– Никакого беспокойства. Это настолько культурное и интеллигентное место, что любой человек в любом виде чувствует себя уместно и комфортно. А ваш вид кажется мне всегда прелестным, чего вы не могли не заметить.

Он был прав. Других посетителей мы видели только издалека, никто ни на кого не смотрел. В нашем кабинете несомненная роскошь обстановки сочеталась с демонстративно скромным дизайном. Все было для удобства, комфорта, иллюзии полного уединения и защищенного покоя.

Я опустилась в сказочно удобное кресло, даже не объяснишь, в чем там дело, но оно меня просто обнимало.

Валентин сразу сказал:

– Я забрал вас после целого дня работы, наверняка вы проголодались. Давайте сделаем так: вы, не задумываясь, назовете блюдо, которое вам сейчас сразу придет на ум.

Так оно и было. После чашки утреннего кофе с кусочком булки я не выпила даже стакана воды. И я сладострастно выпалила:

– Хочу вареную, дымящуюся картошку со сливочным маслом, копченой скумбрией, помидором и малосольным огурцом. Да, и обязательно черный хлеб, вдруг есть теплый.

– Отличный выбор, – спокойно произнес Валентин. – Я понял, о каком направлении речь. Остальное, пожалуй, закажу сам. Я в достаточной мере изучил кухню именно этого заведения. Повара, кстати, – итальянцы. Изумительное чутье. Напитки?

– Сначала глоток холодного белого, затем красного. Я вина различаю только по цветам.

– Понял.

Он нажал кнопку, явился черноглазый официант, записал несколько названий, которые звучали как итальянская мелодия. Слов «картошка», «огурец», «скумбрия» я не слышала. Но все это в каком-то восхитительном виде появилось передо мной. И горячий хлеб, и ледяное белое вино. В окружении блюд, которые были похожи на украшения, а попробуешь – наслаждение.

– У вас есть вкус ко всему, к еде тоже, как я заметил еще в первую встречу. Вряд ли работа в этом НИИ дает большие возможности.