Молитва по ассасину - Роберт Ферриньо

Машину занесло, из-под колес полетел гравий, и бывший фидаин неохотно сбавил скорость. Он не мог сказать с уверенностью, умышленно Рыжебородый солгал ему о времени исчезновения племянницы или нет, но одно знал точно — в пятницу утром Сара сбегать не планировала. Ракким понятия не имел о причине, заставившей девушку принять такое решение. Какое-то событие произошло после ее приезда в университет. И доказательство лежало у него в нагрудном кармане — фотография размером примерно с бумажник.

Сара очень дорожила ею. Снимок она держала в потайном отделении музыкальной шкатулки. Ракким лишь единожды удостоился чести взглянуть на него, предварительно дав слово никому не рассказывать об увиденном. Обещание он сдержал. Фотография хранила изображение самой Сары и ее отца. Дочь, еще совсем младенец, мирно посасывая палец, спала на родительских руках, а отец смотрел прямо в объектив, как обычно, сильный и красивый. Существовало множество официальных портретов Джеймса Дугана, первого руководителя службы государственной безопасности, одного из величайших мучеников во славу истинной веры, но лишь тут, на маленьком снимке, он выглядел действительно счастливым. Разумеется, Ракким никогда не спрашивал, почему Сара прятала его. Подобный вопрос мог задать только человек, не выросший в доме, где любой поступок, совершенный в тайне от Рыжебородого, являлся маленькой победой. Он похлопал по карману, проверяя, на месте ли фотография. Сара не могла оставить ее дома, если знала, что не вернется.

Сквозь просеку замерцали огни далекого Сиэтла. Десятки боевых самолетов барражировали над Куин-Энн-Хилл, охраняя президентский дворец. Дорога резко свернула, и отблески фар серебристого седана исчезли за поворотом.

Письменный стол в комнате Сары едва не трещал под грудой настоящих печатных книг и многочисленных блокнотов, исписанных ее мелким почерком. Ей всегда нравились старые вещи. Она обожала компьютеры с клавиатурой, шариковые ручки, комиксы и DVD. А вот фотографий матери Сары Ракким не видел ни разу. Ни раньше, ни сейчас. Кэтрин Дуган исчезла сразу после покушения на мужа, и многие считали ее участницей заговора, поддержавшей радикально настроенных христиан в попытке дестабилизировать новый исламский режим. Рыжебородый бросил все силы на ее поиски, но обнаружить Кэтрин так и не удалось. Позднее он даже имя ее запретил произносить в своем доме.

Ракким улыбнулся, припомнив, как бродил по незнакомой еще вилле, как робко осматривал комнату за комнатой, попробовал ногой воду в бассейне. И постоянно напоминал себе, что еще не время радоваться, что все может закончиться так же внезапно, как и началось. Улица многому успела научить его, в частности настороженно относиться ко всему заманчивому. Ему недавно исполнилось девять лет, а Саре — пять. Она тоже осталась сиротой, но уже умела читать и росла подвижной смышленой девочкой. Впервые увидев его — по крайней мере, Раккиму так показалось, — племянница Рыжебородого вздохнула со странным облегчением, словно наконец-то дождалась возвращения кого-то давно знакомого.

Они росли вместе в огромном доме, плавали наперегонки и плескались в бассейне, под присмотром телохранителей собирали жучков в лесу, вместе делали уроки в кабинете. Рыжебородый, как убежденный умеренный, считал необходимым предоставить племяннице возможность получить образование наравне с мужчинами. Он с удовольствием отвечал на ее вопросы, разрешал заниматься спортом и носить современную одежду, когда ей вздумается, за исключением священных дней отдохновения. Вероятно, после выхода книги он пожалел, что не относился к ней более строго.

Шоссе сделалось еще уже. Ракким не спускал с него глаз. Здесь имелись все шансы проехаться по битому стеклу или налететь на трос, растянутый между деревьями, — от местных жителей следовало ждать любого сюрприза. Даже армия передвигалась по ближайшим районам исключительно колоннами и в полной боевой готовности. Впрочем, бывшего фидаина данные обстоятельства не сильно волновали. Через тридцать миль дорога стала еще более неровной и ухабистой, влившись в паутину извилистых щебневых насыпей и грунтовок, заброшенных подъездов к шахтам, расчисток вокруг железнодорожных путей и временных лесорубных просек, не нанесенных ни на одну карту.

Карты служат источником лишь приблизительной информации, так его учили в академии. Доверяй инстинктам, доверяй глазам и доверяй фидаинам. Доверять карте можно только тогда, когда больше доверять некому и нечему. Но если так, какой помощи ему следовало ждать от карты, обнаруженной в комнате Сары? Она висела прямо над письменным столом. Многочисленные разноцветные кнопки, очевидно, имели прямую связь с исследованиями, проводимыми ею по истории современной Северной Америки.

Красные отмечали места первых набегов Исламской республики на Библейский пояс: Чарльстон, Ричмонд, Ноксвилл, Абилин, Нью-Орлеан. Все атаки оказались отбиты. Отколовшиеся христиане сражались как бешеные псы, не на жизнь, а на смерть. Они предпочитали взорвать себя, лишь бы не попасть в плен. Контрудары со стороны Библейского пояса Сара обозначила желтыми: Чикаго, Индианаполис, Топика, Ньюарк. Какая мясорубка случилась под Ньюарком! Более пятисот тысяч погибших, в основном мирное население. После Ньюарка призывы к окончанию войны сделались настолько громкими, что игнорировать их не могла ни одна из сторон. На территории бывших Соединенных Штатов воцарился обманчивый мир.

Золотые кнопки блестели в местах операций фидаинов с участием Раккима. Конечно, из известных Саре. После заключения перемирия армии возложили на себя строго оборонительные функции, в то время как специальные подразделения продолжали выполнять секретные операции как в пределах расколовшейся страны, так и за ее границами. Золотые букашки заползали на мормонские земли штатов Юта и Колорадо, еще несколько — Айдахо и Монтану. Там они уничтожали тайные центры последователей арийской индивидуальности. Совсем немного кнопок оказалось в Бразилии и Нигерии. Последние пять лет его службы на карте никак не отразились. Ни совершенные в одиночку разведывательные рейды в глубь Библейского пояса. Ни боевые операции в Корпус-Кристи и Нэшвилле. Ну и хорошо.

А еще после внимательного изучения на глаза Раккиму попалась одна деталь. Лишь под определенным углом он смог заметить крохотную точку на территории Китая. Подобравшись к карте вплотную, он провел по ней пальцем и нащупал едва заметное углубление. Почти невидимое отверстие на берегу Янцзы. След от вынутой кнопки. Бывший фидаин проверил еще раз. Ошибка исключена. Другие кнопки, а также следы от них на территории Китая отсутствовали. Единственная точка в глуши. Никаких боевых операций против азиатской страны спецподразделения Исламской республики не проводили. Китай — единственная уцелевшая сверхдержава в мире — во время войны, вспыхнувшей после злодеяния сионистов, сохранял строгий нейтралитет. Спрашивается, по какой причине Сара отметила на карте берег Янцзы?

Ракким снизил скорость, высматривая знакомый съезд с дороги. Он пользовался им неоднократно, однако сейчас опасался прозевать за завесой дождя. Съезд начинался сразу же за резким поворотом, надежно скрывавшим задние огни его машины от возможных преследователей. Бывший фидаин сбросил газ. Здесь. Плавно затормозив, он задним ходом сдал машину в кусты, остановил ее перпендикулярно дороге и выключил фары. Двигатель продолжал тихонько урчать. Немного опустив стекло, Ракким ощутил поток влажного лесного воздуха, ворвавшегося в салон. Капли падали на горячий капот и с шипением испарялись. Он сидел в темноте и думал о Саре.