Хроники Червонной Руси - Олег Игоревич Яковлев

от твоей жены более сносить я не в силах! Заутре же отъеду из вашего Изборска обратно на Волынь! И ты, — набросилась она на Святополка, — как ты смеешь допустить, чтобы меня, твою мать, в доме твоём так унижали?!

— Стань православной, и не будет ни у кого повода для насмешек, — мрачно огрызнулся Святополк. — Сама виновата. А в зимнюю стужу никуда я тебя не отпущу. Вон, за окнами метель зверем воет, пути санные снегом засыпало. В лесах волки голодные в стаи сбиваются, нападают на обозы купецкие. Подожди, после Святок, после Крещения поедешь. Тогда, даст Бог, немного потеплеет. Да и за один день не собраться тебе в дорогу.

Гертруда молчала, сверля сноху полным ненависти взглядом.

…Ранней весной она вернулась на Волынь. Вместе с княгиней прибыл в родные пенаты и Фёдор Радко.

ГЛАВА 9

Лёгкие быстроходные ладьи стрелами бороздили морской простор. Неслись, как птицы в небесах, лёгкий бриз дул в паруса. Гребцы налегали на вёсла. Вдали по левому борту проглядывала полоска суши — то был Крым с глубокими бухтами, крепостями и селениями. Горы и скалы остались позади, берег в восходней части полуострова более низкий, вдоль него широко раскинулись знаменитые на весь мир виноградники. Маленькие голубоватые волны били в борт судна, вспыхивали в солнечном свете искорками брызги, взметались ввысь. Рябь бежала по морю.

К крепостям старались не подходить, лишь изредка приставали к берегу у какого-нибудь маленького селения, чтобы отдохнуть и пополнить запасы пресной воды и пищи. Говорили, что купцы из Червонной Руси, плывут в Тмутаракань, в диковинку им сей путь, надеются расторговаться.

Покуда всё складывалось благополучно. Оба князя, Давид и Володарь, стояли на палубе, жадно всматриваясь вперёд. Там было лишь море, да ещё линия окоёма, размытая грань меж двумя стихиями — водной и воздушной. Вот вдали запрыгали, чертя над водой полукруги, дельфины, вот чайки белые с криками взметнулись вверх, неся в клювах добычу — мелкую рыбёшку.

— Дивный край! — говорил, вытирая платом капельки пота на челе, Давид.

Володарь согласно кивал. Не покидало его в последние дни беспокойство. Как будут они княжить в Тмутаракани? Смогут ли укрепиться здесь, в незнакомом доселе, чужом городе? Мало ли, что отец тут княжил! Да и как окончил он дни свои, о том тоже все хорошо помнят. Хазарская община ведь — далеко не весь город, не вся земля. Устал Володарь от угодливых улыбок Халдея, от его сладкого, вкрадчивого голоса, от его речей о том, что ждёт их в богатом тёплом краю не жизнь, но рай. Вот и не слушал он особо Игоревича, глядел в дальний простор, десница сама собой тянулась к рукоятке кинжала, висящего в узорчатых ножнах на поясе.

Повинуясь крику кормчего, гребцы налегли на вёсла. Ладьи поворотили на полночь. Перед глазами открылся широкий пролив меж двумя берегами.

— Боспор Киммерийский[93]! — пояснил оказавшийся рядом Халдей. — Скоро, о доблестные, мы войдём в Таманскую бухту.

Суда замедлили ход и осторожно скользили меж двумя полосками суши. Справа потянулся низкий берег с длинными песчаными косами. Шли час, другой, дружинники попеременно, сменяя друг дружку, садились за вёсла. Наконец, впереди открылся узкий длинный остров, почти подступающий к правому берегу.

— Обогнём остров, сделаем привал, — предложил Халдей. — К Таматархе нам надо подплыть ближе к вечеру. Так надёжней. В сумерках никто не обратит на нас внимания. Потом я подам знак, и наши друзья в крепости откроют ворота. А остальное зависит от остроты ваших мечей, о светлые князья!

Ладьи обошли с полуночной[94] стороны остров, круто повернули на юго-восток и вскоре после полудня вплыли в небольшую бухту. На берегу заметны были каменные руины старинной крепости. Близ них прилепились два небольших рыбацких селения. Ввысь подымались белые дымки костров — видно, готовили рыбу.

— Что это за место? — спросил Володарь хазарина.

— Корокондама, — охотно пояснил Халдей. — Много веков назад здесь была греческая крепость. Теперь она разрушена. Кто разрушил? Сначала — гунны[95], потом — время.

— Время, — задумчиво повторил Володарь.

— А Тмутаракань где, далече? — осведомился Давид. Видно было, чесались у него в нетерпении руки, хотелось ему побыстрее добраться до города и взять в нём власть.

— Около семи вёрст, — ответил князю Халдей. — Но мы немного подождём. В бухту подойдём на закате солнца. А сейчас, с вашего позволения, я отправлю гонца к нашим с вами друзьям. Ворота крепости должны быть в нужный час открыты для вас, доблестные князья!

— Снова ждать! — проворчал Игоревич. — Слышь, ты, Халдей! Такое дело! А мы ежели вот сейчас, сразу, не прорвёмся?

— Зачем лишние жертвы, князь? Мы застигнем врасплох городскую стражу и посадника Ратибора. И лучше сделать это под покровом темноты.

Вздохнув, Давид нехотя согласился с разумными доводами хазарина.

…Как только ладьи пристали к вымолам у многолюдной Тмутаракани, появился строгий тиун и начал расспрашивать, кто они такие и что за товары везут.

— Я должен осмотреть и взять с вас мыто[96], — объявил он.

— Уже темнеет. Давай отложим осмотр и выгрузку товаров до утра, — подскочил к тиуну Халдей. — Не хочется начинать всю эту возню вечером. Наши люди устали.

— Ладно, — прохрипел тиун.

Ярко блеснувшие в руке хазарина ромейские фоллы[97] сделали своё дело. Тиун отошёл в сторону.

— Теперь затаитесь и ждите сигнала с башни, — прошептал Халдей. — Велите, светлые князья, всем воинам облачиться в кольчуги и быть наготове. Недолго осталось.

Отдав короткие распоряжения, Володарь с Давидом с палубы жадно смотрели на открывшийся их взорам большой город.

За пристанью виднелись окружённые густыми садами дома горожан, многие были сооружены из камня и обнесены высокими заборами. Володарь отметил также, что окольный град состоит из нескольких отдельных поселений. На холме возвышалась крепость со стенами из красного кирпича. Снаружи во многих местах кирпичи покрывал каменный панцирь. По