Магда Нахман. Художник в изгнании - Лина Бернштейн

можно будет сбежать из города и рисовать на открытом воздухе. В 1912 году, с нетерпением ожидая отъезда из Петербурга, она рисует и посылает подруге, которая уже покинула город, открытку и подписывает ее: «Вид из моего окна в дождливый петербургский день». На открытке изображен монохромный, туманный городской пейзаж, контрастирующий с южным пейзажем, полным цвета и солнечного света (рис. 26 цв. вкл.)[91].

Рис. 26. Магда Нахман. Открытка Оболенской с акварельным рисунком автора. «Вид из окна в дождливый петербургский день», 1912 (РГАЛИ. Ф. 2080. Оп. 1. Д. 45. Л. 59)

В мае, когда школа закрывалась на каникулы, друзья разъезжались на дачи в Финляндию, Крым, на Кавказ или отправлялись к родственникам и друзьям в усадьбы в Пермской, Саратовской, Владимирской и Нижегородской губерниях, как свидетельствуют адреса на конвертах их писем. Разбросанные по разным уголкам империи, члены «Leo созвездия» продолжали зимние беседы в своих письмах, сообщая о работе, обсуждая то, что они читают, делясь новостями и сплетнями о друзьях, а также тоской по своему учителю и привычному ритму школы. Зоркий глаз Бакста не давал им покоя даже летом.

После первого года обучения у Бакста, 1907–1908, Магда провела лето в Финляндии. Она жила там сначала у подруги, а потом в популярном финском курортном городе Оллила[92]с семьей своей старшей сестры Элеоноры, которая была замужем за Джемсом Шмидтом, ученым-искусствоведом, хранителем Отделения картин Эрмитажа. В ее обязанности входили занятия с племянницей, маленькой Магдой. В своем письме того лета, первом в череде многих других последовавшей длительной переписки, Магда затрагивает характерные темы – задания Бакста, круг чтения, природа:

Дорогая Юлия Леонидовна,

Немного больше недели прошло с последнего дня, проведенного в мастерской, а мне кажется, что я по крайней мере уже месяца два не занимаюсь. Должно быть, в этом виновата перемена обстановки: я теперь в Финляндии у подруги, почти ничего не делаю, написала всего три этюда.

Когда я в первый раз собралась писать, оказалось, что я позабыла белила; я чуть не расплакалась от досады. Знаете, Бакст задал мне очень трудную задачу, отношения приводят меня прямо в отчаяние. Я заклинаю дух Бакста, но он не является.

Читаю я также немного; скучаю над Рёскиным. Читала «Короля на площади» и «Незнакомку». К[ороль] н[а] пл[ощади] нравится мне больше Незнакомки, но в нём есть какие-то отголоски современности, которые мешают.

Чуть не забыла главного: «Intentions»[93] О. Уайльда произвели на меня огромное впечатление, там затронуто так много вопросов о которых я давно уже думала. Уайльд много мне выяснил из моих собственных мыслей. Например, воззрения Уайльда на отношение природы к искусству прямо поразили меня. Хотелось бы мне поговорить с Вами об этой книге, как Вы к ней относитесь?

Сегодня я совсем не могла работать, т. к. шёл снег. Странно было видеть зелень деревьев, проглядывающую сквозь белизну снега: получается какое-то болезненное впечатление.

Жду весточки от Вас

Ваша Магда Нахман[94].

В письмах просматриваются характеры обеих сочинительниц: мечтательный и философский взгляд Магды, обаяние и общительность Юлии:

Дорогая моя Магда Максимильяновна,

Вчера получила Ваше письмо и очень обрадовалась. Живу я легкомысленно – вот всё, что могу сказать. Да и нельзя мне иначе, когда вечно точит один препротивный червяк. Чтобы не быть докучной – смотришь на вещи легче, чем может быть следовало бы. Писать начала только третьего дня, есть 3 неудачных этюда, Бакст меня отравил. Стало трудно работать, критическое чутьё развилось до болезненности, хотя начинаю снова надеяться, что рано или поздно справлюсь с неудачами. Не нынче, конечно, так школы хоть после. Только бы он помог.

Относительно школы – ничего не знаю. Близ. Ник.[95] сдала перед отъездом свою квартиру, а Кузю выселили к Вячеславу Иванычу[96]. Искать будут осенью и Ел<изавета> Ник<олаевна> надеется найти, а Ел. Ив.[97] мрачна и ни на что не надеется. Кто прав, покажет зима. Что касается меня, то я думаю, что ученикам нечего и думать о самостоятельном открытии мастерской, имея перед глазами плачевный пример Вознесенских (Лысой горы)[98], у которых ещё было преимущество – Голостенов[99]. У нас же нет никого, кто бы имел столько времени, охоты и денег; к тому же главный вопрос о квартире останется всё равно нерешённым, а ведь Елиз. Ник-у может задержать только это.

Что это Вы хвораете, мой друг? За лето надо бы поправиться. Плохо, я вижу, Вы себя ведёте, сразу видно, что меня нет. Да, вот Вы ехали на извозчике и смеялись, что больше меня не увидите, а за садом была заря и газовые фонари в ней тускнели и еле светили. Все это было точно настоящее и вот его больше нет. «Куда ж эти дни улетели, и годы, часы и недели не те ли? Те ли?»[100]

Ах, не браните Кузю, душа моя, он мудрее мудрых, и даже с «набожностью» я примирилась, только вот: «одна нога на облаке, другая – на другом» меня смешит. А что за «стиль Блока» в «Сетях»? Я не вполне просмотрела их и не знаю, о чем Вы говорите так. В общем они меня опьянили. Всего Вам доброго, кончаю, ибо иду на вокзал, пусть письмо уйдёт с поездом. Ваша Ю. Оболенская[101].

В ответ Магда пишет:

Милая Юлия Леонидовна, что Вы это пишете «плачевный пример Вознесенских»? Разве у них дела так уж плохи? Я этого совсем не знала. Жаль их.

Что касается стиля Блока у Кузмина:

«С тех пор всегда я не один,

Мои шаги всегда двойные,

И знаки милости простые

Даёт мне вождь и Господин.

 С тех пор всегда я не один».

Или:

Я цветы собираю пестрые

И плету, плету венок., и т. д.

[конец I][102]

Не знаю, как Вам, мне эти стихотворения напоминают стиль Блока; но из этого, конечно, не следует, что я нахожу большое сходство. Вы не знаете, вышел последний сборник стихотворений Блока или нет? Я уж заранее мечтаю о нем. Что Вам рассказать о моей жизни? Я считаю проходящие часы, дни и радуюсь, что осень близка, меньше, чем полтора месяца до сентября! Вы приедете к первому? Мастерская мне