Дневник Слабака. Предпраздничная лихорадка - Джефф Кинни

Не вижу ничего хорошего в том, что газета решает, какую информацию давать людям, а какую нет.

Я пожаловался дома маме, и она предложила нам с Роули выпустить СВОЮ газету и написать о рождественском базаре.

Я подумал, что это ГЕНИАЛЬНАЯ идея, и мы приступили к работе. Мы придумали название для нашей газеты и сочинили передовицу.

Мы понимали, что нужно сделать ещё несколько страниц, чтобы народ воспринял нашу газету всерьёз, и стали размышлять, какие ещё рубрики можно добавить.

Я решил, что нам нужна рубрика «Комиксы», и мы взялись за дело.

Мы добавили ещё колонку советов, куда люди пишут о своих проблемах, чтобы им помогли их решить. Но у нас не было времени ждать, пока люди пришлют нам свои вопросы, поэтому мы сочинили их сами.

Наша газета вдохновила Роули, и он сказал, что хочет, как настоящий репортёр, собирать разные истории. Я велел, чтобы он походил по кварталу и попробовал раздобыть жареные факты. Но то, с чем вернулся Роули, никак не тянуло на сенсацию.

Я решил назначить главным редактором себя, чтобы решать самому, что ставить в номер, а что нет. Ведь если Роули будет продолжать в том же духе, наша газета превратится в раскраску для маленьких девочек.

Мама посоветовала нам пообщаться с предпринимателями из деловой части города и выяснить, не желает ли кто-нибудь из них оплатить у нас рекламу, чтобы мы могли покрыть расходы, связанные с выпуском первого номера.

Единственным, кто выразил готовность разместить у нас рекламу, оказался Тони из пиццерии «Пицца папы Тони».

Уверен, что причина, по которой он согласился нам помочь, заключается в том, что мы бываем у него как минимум два раза в неделю, и ему не хотелось терять клиентов.

Денег, которые Тони нам дал, хватило на покупку цветных картриджей, и мы напечатали сотню номеров.

Вчера мы ходили по городу и пытались продать нашу газету, но её никто не хотел покупать, и в итоге мы стали раздавать её бесплатно. Когда мы вручили газету Тони, он, похоже, не обрадовался, что реклама его пиццерии и негативный отзыв о ней оказались по соседству.

Я сказал Тони, что, если он оплатит БОЛЬШЕ рекламы в нашем СЛЕДУЮЩЕМ номере, мы сможем договориться о более положительном отзыве.

У нас осталась ещё целая куча экземпляров, и, раз уж мы раздаём их бесплатно, я подумал, что мог бы сбагрить их школе.

Но когда я начал раздавать газету ребятам при входе, завуч Рой спросил меня, что я делаю.

Он сказал, что я не имею права раздавать номера «незарегистрированного издания» на территории школы и что ему придётся их конфисковать.

Но я прекрасно понял, что стояло за этим НА САМОМ ДЕЛЕ. Завуч Рой просто испугался, что наш рождественский базар оставит школу совсем без денег.

Когда после обеда я пришёл из школы домой, то всё ещё был возмущён случившимся и решил, что буду бороться и не позволю завучу Рою нас закрыть.

Завуч Рой забрал у нас тираж, но я решил, что сделаю объявления сам и расклею их по городу.

Я знал, что картон и маркеры для школьных проектов мама хранит в комнатке, где стоит стиральная машина, и взялся за работу. Я использовал неоновый картон зелёного цвета, потому что хотел, чтобы наши объявления было видно за километр.

Я закончил изготавливать объявления вскоре после ужина, позвонил Роули и попросил его прийти и помочь мне их расклеить. Мы начали со школы, поскольку я решил, что раскленные на стене здания объявления заметят многие родители, когда утром приведут своих детей на занятия.

Но, пока мы расклеивали листы, пошёл дождь, и маркер потёк с наших объявлений. Скоро на них уже ничего нельзя было разобрать.

И когда мы их сняли, то пришли в ужас. Зелёная краска с картона тоже потекла, и на кирпичной стене остались большие зелёные кляксы.

Мы пытались стереть зелёную краску со стены, но она оказалась стойкой, как несмываемые чернила.

Я понимал, что большие зелёные кляксы на стене оставлять нельзя, и начал думать, как нам быть. В этот момент с улицы кто-то крикнул.

Мы с Роули запаниковали и бросились бежать. Позади остались стоянка и рощица, через которую мы напрямик ходили в школу, а мы всё бежали и бежали. Остановились мы только тогда, когда наконец поняли, что оторвались от нашего преследователя.

Зря мы убежали: если бы мы остались на месте и всё объяснили, то, возможно, всё закончилось бы хорошо.

Я не знаю, кто был тот человек, окликнувший нас, – чей-то родитель, полицейский или КТО-ТО ещё. Я только надеюсь, что он нас не узнал. Потому что в противном случае у нас могут быть КРУПНЫЕ неприятности.