Война "невидимок". Последняя схватка - Николай Шпанов
Шрифт:
Интервал:
— Но у меня есть свои дела на родине. К тому же я — иностранец.
— Иностранец? — Зуденшельд рассмеялся. — Вы — пастор Сольнес, он же Зуденшельд. Попробуйте уверить кого-нибудь из наших людей, что это не так! Вы же на деле доказали, на что способны.
— Но с вашим появлением все становится на свои места.
— Никто из наших людей не знает, что у вас существует второе «я». Вы для них тот, кем были и кем доказали право быть.
— Вы сами отлично могли бы стать во главе такой экспедиции…
— Если бы мне не нужно было отправиться вперед, чтобы подготовить на берегу приемку оружия. Это дело едва ли менее сложное и опасное, чем самый транспорт. — Гордо подняв голову, он сказал: — И для того и для другого у моих друзей нет иного предводителя, кроме пастора Зуденшельда!
— Чего же вы хотите?
— Чтобы пастор Зуденшельд руководил подготовкой на берегу, находясь в то же время на борту транспорта с оружием. Он должен быть в двух лицах. И каждому из двух его «я» норвежцы должны доверять абсолютно, как верят вам и мне. В каждом из них они должны быть уверены: это Сольнес или Зуденшельд, как хотите.
Слушая пастора, Найденов сосредоточенно думал. Он взвешивал все «за» и «против» этого неожиданного предложения.
— Завтра вы получите мой ответ.
Крепко стиснув ему руку, пастор сказал:
— Понимаю. Вы не можете решить это сами. Но ни минуты не сомневаюсь, что получите согласие…
На следующий день, когда Найденов сошел к завтраку, пастора, по словам миссис Дьюди, уже давно не было дома.
Найденов вызвал по телефону Кадогана и назначил ему свидание.
— Где-нибудь на нейтральной почве, — сказал он. — Мне бы не хотелось приближаться к вашему району.
— Что-нибудь новое?
— Кое-что, — уклончиво ответил Найденов.
После свидания с Кадоганом Найденов немедля отправился в советское посольство. Там его заверили, что доставка транспорта с оружием в руки норвежских патриотов не противоречила бы интересам советского командования. К тому же, выполнив это задание, Найденов мог рассчитывать без большого труда, при помощи норвежских патриотов, перебраться к своим через линию северного фронта.
Вечером, встретившись за ужином с Зуденшельдом, Найденов дал согласие на его предложение. Пастор крепко пожал ему руку.
— Господь благословит вас за то, что вы делаете для нашего народа. Когда настанет время раскрыть ваше инкогнито, норвежцы будут в вашем лице благословлять вашу великую страну…
Улицы Вестена — западной части Берлина, населенной капиталистами и чиновной верхушкой, — всегда отличались чинной тишиной. Теперь же, когда значительная часть населения аристократических кварталов предпочитала жить в загородных виллах, где меньше угрожали английские бомбы, в Вестене стало совсем тихо. Изредка простучат деревянные подошвы горничной, оставленной для охраны господского особняка, да чинно пройдет тяжелыми шагами шупо.
Витему раздражал этот звук, доносившийся с улицы. Он затворил окно.
— Нервочки, дорогой капитан? — с усмешкой заметил Мейнеш, сидя в кресле и посасывая свою старенькую трубку. Ни в голосе, ни в повадках боцмана не было сейчас и тени той почтительности, к какой привыкли все, кто видывал эту пару на палубе любой из «Март». Оба были одеты в штатские костюмы. Тот, что на Мейнеше, был, пожалуй, даже добротней костюма Витемы. А может быть, он казался таким потому, что был строже цветом и покроем, хотя трудно было судить о покрое вещи, надетой на неуклюжее тело Мейнеша.
— По-видимому, даже нам с тобой временами нужен отдых. — Мейнеш взмахнул трубкой, и голубоватый шлейф дыма протянулся вслед за его рукой. — Но об отдыхе, кажется, нужно забыть…
— К сожалению, ты прав. Все, что было здесь, — только прелюдия. Главная игра там, на востоке. Отдыха не видать, пока не будет сломан хребет России. Откровенно говоря, я несколько иначе представлял себе ход событий.
— Блицкриг кончился там, где начинается русская земля, — проворчал Мейнеш, и в тоне его Витеме почудилось что-то вроде иронии. — Выходит, что я столько лет таскался за тобой тенью по всем морям и континентам, чтобы присутствовать при том, как рейх зашел в тупик?
— Тупик?!.. Слишком сильно сказано! Немцы возьмут свое. Я предпочитаю бодро смотреть на будущее фирмы, с которой связана моя жизнь. — Витема наполнил себе и Мейнешу рюмки. — Вот единственное, что еще способно скрасить жизнь. Спасибо Франции! Если бы не ее виноградники, мы бы с тобой совсем завяли. А, старина?
Беседа происходила через одиннадцать дней после того, как с одной из лондонских улиц исчез Житков. Витема и Мейнеш сидели в особняке, отгороженном от улицы рядом стройных лип. На решетке палисадника красовалась эмалированная дощечка: «Пансион Вебер». Это было одно из тайных пристанищ агентов германской разведки, которых не следовало подвергать риску случайных встреч в отелях.
Уже несколько дней жили они здесь в ожидании свидания со вновь назначенным высоким начальством — человеком новым для обоих. Собственно говоря, свидания ждал Витема. Мейнеш приехал по его вызову, чтобы доложить о результатах последней операции — устранении Житкова.
— Уверен ли ты, что с ним покончено? — спросил Витема.
— Я сдал его с рук на руки кому следовало.
— Нужно было проследить за ликвидацией.
— Не мог же я укокошить его посреди Сити… — сердито огрызнулся Мейнеш. — Тебе хотелось, чтобы я рисковал шеей из-за этого сопляка?
— Не болтай глупостей, Юстус. Ты — не какой-нибудь Мэрфи. Того мы без лишних сантиментов дали прихлопнуть Кадогану, но вот твоя шея мне слишком дорога, чтобы совать ее в английскую петлю. — Витема нахмурился. — Мне вспомнилось сейчас, как сам я висел на рее «Черного орла». До сих пор под мышками следы от лямок. Ребята что-то не так смастерили. Еще немного, и петля по-настоящему задушила бы меня.
Мейнеш отвел руку с дымящейся трубкой, и его хриплый смех огласил комнату.
— Вот видишь, лучше до конца доверять старым друзьям, и только им, а?
— О чем ты?
— Если бы ты доверил повесить тебя мне самому, то, ей-богу, это было бы сделано чисто.
Витема бросил на приятеля быстрый взгляд.
— Ты сказал это так, что можно подумать, будто накинь мне эту петлю ты, — я наверняка отправился бы к праотцам.
— Может быть, ты и прав. — Мейнеш снова расхохотался. — Вот загадка-то, а?!
— Слишком много загадок в один день, Юстус, — мрачно проговорил Витема. — А я не очень их люблю, ты знаешь. — И, меняя разговор, спросил: — А ведь неплохо я им насолил, когда взорвал цистерну с соляркой, а?!
— Да, чистая работа. Эдакой прыти не ждал от повешенного даже я. Кстати, как ты успел продырявить на «Орле» всю спасательную посуду?
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!