Пересуды - Хуго Клаус

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+
1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 76
Перейти на страницу:

— Да, почему? — кивает Ван Хооф.

— Это должно стать всем нам уроком, мы блуждаем в сумраке, на ощупь, неспособные разрешить загадки, оставляя их неразрешенными, это испытание, посланное нам, дабы всякому стало ясно: мы должны еще более укрепиться в вере.

Он репетирует воскресную проповедь, догадывается Ван Хооф. И проверяет свой пульс. Banyuls его убаюкивает. Приходилось ли Его Преподобию, разволновавшись, принимать снотворное, запивая его вином?

— Ваше Преподобие, — говорит Ван Хооф, — я редко бываю в церкви.

— Никогда.

— Вы правы, никогда. Тем не менее никому, кроме вас, я не могу доверить свою тайну. Собственно, это то, что мне сообщил facteur, чья жизнь несколько дней назад трагически оборвалась.

Его Преподобие опускает голову на руку, заслоняя ладонью глаза, словно находится в исповедальне.

Ван Хооф сует в рот пяток орешков разом. До чего же приторное вино!

— Собственно, Рене Катрайссе вернулся домой.

— Это мне известно.

— А ночи он обычно проводит в Лесу Забвения, в компании мужчины, возможно, такого же дезертира, как он сам. Так вот, надо ли мне, как сотруднику «Варегемского вестника», сообщить об этом своему редактору? И, если редактор сочтет необходимым, написать статью.

— Мы должны быть осторожны со сплетнями. Пересуды легко обретают статус истины, вернее, подменяют собою истину.

— Именно. Потому я и спрашиваю: нужно ли сообщать прессе, что я получил сведения из заслуживающего доверия источника, который, к сожалению, покинул нас? Сведения о том, что в сердце нашей провинции, под самым носом у ничего не подозревающей полиции идут приготовления к терактам?

— Это то, что наш письмоносец видел собственными глазами?

— В их автомобиле лежал пистолет. И картонная коробка с гранатами.

— И наш несчастный друг все это видел?

— Да.

Хьюберту ван Хоофу не нравится самоуверенный, холодный сарказм, с которым Преподобный принял его рассказ. Отстраненность служителя Господня раздражает его.

— Он и еще кое о чем рассказывал.

— Когда?

— Когда лежал в постели. Перед смертью.

— И были свидетели?

— Его смерти? Жена, Мариетта. Держала его руку, он так вцепился в нее, что ободрал до крови.

— А свидетелей рассказа?..

— Не было.

— Ага.

Преподобный разлил остатки и принялся изучать этикетку на бутылке.

— Именно таким должно быть десертное вино. Как аперитив, я считаю, оно тяжеловато.

— Возможно, вы правы, — согласился ван Хооф.

И, чтобы поставить нового Фому Неверующего на место, добавил:

— Наш facteur, упокой, Господь, его душу, сказал мне, что Рене Катрайссе совершал похотливые действия по отношению к другому, чье имя неизвестно.

И подумал, что начинает перенимать у прелата манеру выражаться. Так всякий невольно начинает заикаться, говоря с заикой.

— Рене Катрайссе стоял на коленях, уткнувшись лицом в нижнюю часть живота другого.

— И ты собираешься опубликовать это в газете?

— Я предполагал назвать статью: «Возвращение блудного сына из африканского ада».

Его Преподобие вышел за дверь и вернулся, неся в одной руке бутылку Mont-Redon[41], а в другой — два бокала.

— Не должны ли мы покрыть эту историю плащом любви? — спросил ван Хооф тоном пастыря. — На самом деле я в ней завяз. Человек и себя-то не успевает познать за то короткое время, что нам отпущено, так что лучше оставить других в покое.

Его Преподобие отец Ламантайн остановил его резким движением руки:

— Стоп! — Он отхлебнул немного вина из бокала, просмаковал и только после этого спросил: — Да?

«Хочет ли Его Преподобие сказать этим, что мне надо продолжать свое грязное расследование, — подумал ван Хооф, — или ждет, когда я выскажу свое мнение о вине? Ладно, убьем двух мух одним ударом».

— Отличный год, великолепное послевкусие, — быстро сказал он, — но мне хотелось бы, Ваше Преподобие, исполнить последнюю волю умирающего, просившего меня обратить внимание на этические проблемы нашего сообщества, он говорил: «Ты ведь не хочешь, Хьюберт ван Хооф, чтобы это распространилось?» И мог ли я ему ответить: «Пусть все идет по-прежнему, а я постараюсь, в добрых фламандских традициях, замять скандал»?

— Знаешь что, мой дорогой? — Его Преподобие открыл окно пошире.

— Нет.

— Давай-ка подождем до утра.

Мы не знаем, явилось это решение результатом усталости, или некоторого замешательства, вызванного эпидемией внезапных смертей среди его прихожан (включая и смерть Жоржа), или скорбного состояния его собственного организма; выслушав в «Глухаре» отчет Хьюберта, мы не смогли в этом разобраться. Все было связано со всем, только мы пока не знали как.

Минеер Девос, только что вернувшийся из Брюсселя и заглянувший в «Глухарь», прежде чем воссоединиться с семьей, чтобы пропустить пару рюмочек, сказал:

— Мы должны оставить теории там и освободить дорогу сюда фактам.

— Сюда — в «Глухарь», минеер Девос?

— Сюда. — Минеер Девос шлепнул себя по пузу.

Иногда нам бывает трудно уследить за ходом мыслей минеера Девоса, дважды в неделю он отправляется по делам в Брюссель, но всегда покидает поезд на Северном вокзале, где располагаются все эти кафе под красными фонарями. Верно, именно там находится источник его теневых доходов. Сегодня он приступил уже к своей четвертой рюмочке.

— Когда доходит до дела, прелатам приходится испрашивать разрешения у высшего начальства. В их кругах независимое мышление не поощряется.

Это нотариус Альбрехт высказался. А четырьмя днями позже Люси, невинное дитя Мадлен Ванейнде, около семи утра, когда пошел мелкий дождик, вышла на кухню в ночной рубашке и сказала матери, варившей для нее овсянку:

— Мама, я, наверное, не пойду в школу.

— Ты плохо себя чувствуешь, малышка?

— Нет, мама.

— Ты можешь взять зонтик.

— Я вела себя дурно, мама, я была плохая и за это наказана.

— Ладно-ладно, ешь свою кашку.

— Я думаю, мне придется тебя покинуть, мама.

— Как так?

— Дьявол придет и заберет меня.

— Не говори глупостей, Люси.

— Мама, у меня нет времени все объяснять, но мне очень плохо.

Мадлен сунула градусник ей под мышку и почувствовала странный запах; принюхавшись, она поняла, что этот запах — аммиака — присутствует в доме уже дня три. Она стащила с Люси рубашку. Та стояла безразлично, словно мать примеряла на нее платье, которое ей совершенно не нравилось.

1 ... 11 12 13 14 15 16 17 18 19 ... 76
Перейти на страницу:

Комментарии

Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!

Никто еще не прокомментировал. Хотите быть первым, кто выскажется?