Другая медицина. История врача, который спасает тех, кому некому больше помочь - Евгений Косовских

Речь Владимира всегда была интеллигентной: за время нашего знакомства, а это более восьми месяцев, я ни разу не слышал от него мата, скабрезных шуток или слов, унижающих достоинство других людей. Когда к нам приезжают журналисты, он всегда с удовольствием дает интервью и рассказывает о своей жизни и, конечно, о других бездомных. Во время нашего приезда, когда возле «уазика» собирается очередь, Владимир смотрит за порядком, успокаивает агрессивных словом и не позволяет браниться в нашем присутствии. В общем, Владимир прослыл человеком открытым и интересным.

За восемь месяцев мы с ним очень сдружились, и однажды он обратился ко мне с жалобой на непонятную сыпь по всему телу. Мне было непонятно, отчего вдруг возникла сыпь, я сделал фото и отправил его знакомым врачам кожно-венерологического диспансера. В ответ пришел предварительный диагноз: аллергический диатез. Но нужно было исключить сифилис и другие инфекционные заболевания. А дальше, если бы диагноз подтвердился, то Владимира можно было положить в стационар, где он бы отмылся, отъелся и прошел все необходимые исследования.

Паспорт моего подопечного был утерян, поэтому пришлось договариваться с частной лабораторией, где он и сдал анализы.

Мы с волонтерами из проекта решили на летнее время – июль и август – уйти в отпуск, отдохнуть, набраться сил и позаботиться о своих близких. А я, в свою очередь, хотел использовать это время, чтобы договориться с больницей об операции на глазах Ираиде Владимировне.

Но так получилось, что в самом начале отпуска я начал заниматься Владимиром. Отвез его на своей машине в лабораторию, лаборанты взяли кровь, сочувственно пообщались с нашим пациентом и пожелали всех благ. Анализ на сифилис не подтвердился – Владимир был чист, и ему «вынесли вердикт»: лечение без стационара, то есть на улице. Затем мы попросили о консультации дерматолога, и тот прописал мазь, которую я купил и привез своему подопечному.

У Владимира был сотовый телефон, простой, черно-белый, с кнопочками, и он часто был разряжен. Когда он сдавал макулатуру, то в пункте приема ставил его на зарядку, получал смс о моих пропущенных звонках и перезванивал мне. Это был мой идеальный пациент. В последний визит, когда я привез ему мазь от сыпи, он ждал меня, укрываясь от дождя под козырьком у входа в подвал.

– Почему ты не зашел в подъезд? – спросил я сердито. – Ты же промокнешь.

Но он только добродушно улыбнулся и сказал, что уже привык. Получив мазь и выслушав инструкцию, как ею пользоваться, Владимир меня обнял и поблагодарил. Обнял не как обычно, а крепко. Но я торопился, поэтому быстро сел в машину и помахал ему рукой на прощание. В тот момент я еще вдруг подумал о том, что жаль, что у нас не получилось положить его в стационар: ведь пока мы находились в отпуске, он бы отъелся, выспался, как человек, и вообще – может быть, после этого ушел бы с улицы…

Так и получилось. Через две недели Владимир ушел с улицы… насовсем. Его убили.

Уже в августе, после своего дня рождения, я заехал в кулинарию, накупил пирогов и приехал во двор, чтобы угостить подопечных в честь моего праздника. По средам наша знакомая в храме, матушка Любовь, кормила бездомных обедом, но в этот раз народу было немного: на улице было зябко, моросил мелкий дождь.

Бездомные обрадовались моему приезду и, поедая пироги, начали рассказывать новости. Я спросил:

– А где Вова?

Тогда его товарищи по улице опустили глаза в пол и скорбно сообщили о его гибели. Я не верил им до последнего. Ведь так просто это не могло случиться.

К вечеру я начал обзванивать своих знакомых, чтобы помогли в поисках тела Владимира или указали, где он захоронен. Оказалось, что по удивительной случайности его еще не похоронили!

Тело Владимира находилось в областном бюро судебно-медицинской экспертизы. Одна из работников бюро, Наталья, к тому времени тоже была подписчиком нашей группы и периодически оказывала нам помощь. И когда я позвонил туда, чтобы выяснить подробности, это случайным образом всплыло в разговоре. Но случайности – не случайны. Вова словно ждал нас.

…В середине июля его забили до смерти во дворе неизвестные. Но мы в курсе, что на наших бездомных часто отрабатывают боевые приемы подростки или, например, что они же поджигают им куртки… Я сейчас пишу эти строки, а сердце сжимается от возникающей в голове картинки.

По результатам вскрытия Владимир скончался от множественных травм и геморрагического шока: он истек кровью. Представьте: мужчину запинали ногами во дворе, оставив его умирать, и ни один прохожий, ни один жилец многоквартирного дома не оказал ему помощь и не вызвал «Скорую». Ни один!

Мы – умершие души в XXI веке. Нам стало чуждо сострадание. И я не знаю, что должно произойти, чтобы каждый отвлекся от своих дел и обратил внимание на проблемы другого человека…

В морг на опознание я приехал к 10.00, а вернулся домой в 18.00 – и почти что ни с чем. Я был зол, голоден и взъерошен: справки, справки, справки!

К моргу друг за другом подъезжали автобусы и «Газели» от разных похоронных организаций, доставали из машины гроб, заносили его в помещение и через пятнадцать минут выносили тело в гробу. Вскоре подошла и моя очередь. Я надел медицинскую маску на лицо и зашел внутрь помещения. Запах был жуткий, и маска не спасла: минуты две только я привыкал к запаху разлагающейся плоти…

Ко мне вышел коренастый мужчина в медицинской форме и тоже в маске. Он очень добродушно поинтересовался, чем может мне помочь. Изложив суть дела и объяснив, что ищу бездомного и что он может находиться в данном морге, я рассказал ему также о желании кремировать тело Владимира. На что получил ответ о необходимости пройти в регистратуру: там покажут фото из картотеки и выпишут определенные бумаги…

К тому времени тело находилось в морге уже месяц, и в трупном мешке была просто каша из гнилого мяса: физически его было уже невозможно узнать – только по фотографиям и номеру в картотеке.

В регистратуре морга женщины в белых халатах легко вошли в мое положение, порадовались тому, что есть такой проект – «Другая медицина», и сказали, что их уже предупредила сотрудница морга и наша подписчица – та самая, которая и нашла Владимира по картотеке. Мне выписали необходимые бумаги для полиции, миграционной службы и так далее, объяснив, что нужно делать дальше. Я был тронут их настоящей человеческой добротой. В мою голову даже пришла мысль: почему они работают тут, в морге, а не в регистратурах поликлиник?

Я вышел на свежий воздух, но еще не понимал, что мне предстоит «перепрыгивать через огненные кольца», «залезать в игольное ушко» и выполнять другие цирковые номера: у меня не возникло и мысли, что я Владимиру – посторонний человек, то есть то самое «третье лицо», которому никаких справок не дадут. А раз нет родственников и документов, то государству проще похоронить его под номером, чем передать кому-то.

Благодаря счастливому часу перед обедом и другим обстоятельствам мне все-таки выдали в миграционной службе нужную справку, где были обозначены данные утерянного паспорта и место рождения Владимира. Но (как водится) не было печати, и за ней нужно было заехать через два часа (естественно)…