Пастыри чудовищ. Книга 2 - Елена Владимировна Кисель

и не любит чужих, — Гриз сама подошла к клетке и прошлась пальцами по шее бескрылки. — Но зато у него очень хорошее чутьё. Тебя ведь не кусают животные, да? Грифоны не пытаются ударить клювом, а вивернии не дышат огнём.

Просто я не причиняю им боли. Не боюсь их и их самих не пугаю. Не отбираю ничего и не посягаю на территорию.

Со зверями в этом смысле куда как легче, чем с людьми. Звери не притворяются и чуют, кто им добра хочет.

— Ояканно-мэй, — пробормотала Гриз. — Так даарду зовут тех, кто дружен с животными. Это зависит не от Дара — от человека. Такие люди настолько сильно любят живое, что живое отвечает им взаимностью. Из них выходят лучшие укротители, дрессировщики или звериные доктора… Если ты не устала — могу показать тебе часть питомника, закрытую от посетителей.

Остаток дня был счастьем в чистом виде. Мы с Гриз Арделл обошли все вольеры, от ясельных до «больничных», подкинули еды земляной кошке, поиграли с единорожками, почистили шнырков и перевязали раненого грифона. Завернули к Омру. Грызи рассказывала о всех, кого мы видели. Как они пришли в питомник, какие у них привычки, характер, как за ними ухаживать, что с ними дальше будет…

Я всё больше помалкивала и обдумывала — нужны ли им тут руки. Потому что я отсюда уже с обеда никуда не собиралась. Разве что волоком за ограду вытащат — и то под вопросом.

Обо мне Арделл так ничего и не спросила, потому что по уши ушла в животных. А я вот спросила. Когда увидела, как у неё изменился цвет глаз на единении с вивернием.

— Варги разве не живут в общинах?

— Большинство, — отозвалась Гриз и принялась промокать зельем рану у виверния на шее. — Но я когда-то там и жила. В одной из крупнейших общин варгов, в Вольной Тильвии.

— Выперли? — осведомилась я почти даже с сочувствием.

— Ну-у-у, может, они и не против были от меня избавиться к тому-то времени… Но я бы так сказала, что я сама выперлась. Сбежала, — пояснила, усмехаясь. — Когда мне было семнадцать. Ну как, ты уже определилась с тем, как к тебе можно обращаться?

— Мел. Мел Драккант.

Впервые за два с лишним года я не смогла назваться выдуманным именем.

Дома мы называем себя настоящими.

Что из этого рассказать Рыцарю Морковке, спрашивается?

— И что тебе пообещала эта варг? Защиту? Забвение? Мелони, ты что — правда считаешь, что сможешь спрятаться от собственной натуры в клетках у животных? Скрыться за… выездами, ночными дежурствами, что у вас тут ещё есть? Спрятаться от своих мыслей?

Ага, о выездах он знает. Небось, так меня и отследил. Не стоило мне при Моргойлах называться своим именем — наверняка они растрепали.

— От кого мне прятаться — от тебя, что ли? Я тут на своём месте.

— Здесь? — обводит рукой питомник. — Ты — Драккант… на своём месте?

— Да. Здесь моё место. А не в поместьях, на приёмах, на балах, или что ты там ещё себе вообразил. Меня с души от этого воротит. С детства.

От елейных улыбочек, поклончиков, витиеватых титулов и обязательных чаёв с нужными людьми, и от придворных церемоний, и пыльных свитков с правилами этикета.

— Помню, — Морковка горько ухмыляется и становится похож на себя-прежнего. — Ты всегда была слишком искренней для любых церемоний. И я не отрицаю, что здесь ты можешь быть счастлива: тебе только и нужно было — любить живое и спасать живое. Этим она воспользовалась, да? Сказала, что здесь ты будешь заниматься любимым делом? А она, случайно, не заговаривала с тобой насчет того, что питомнику нужны деньги, не вспоминала состояние Драккантов? Знаешь ли, эта варгиня не так уж и проста. Я навел о ней кое-какие справки…

Никогда не умела быть красноречивой. Но уж если этот болван начнет трепаться о Грызи — я, чего доброго, ему нос сломаю.

— Это потерпит, — говорит себе Рыцарь Морковка под пока еще целый нос. Рассмотрел мое лицо, видимо. — Но ты не думала, что поступаешь попросту эгоистично, запираясь здесь? Ты же не варг, живущий в питомнике. Ты Драккант. У тебя есть обязанности, помимо чистки клеток. Не передо мной, но хотя бы перед твоими родителями, которые тебя любили. И ты ведь можешь сделать для любимого дела куда больше, если вступишь в Права Рода. Единый… да ты можешь вообще всё что угодно! Открыть свой питомник, свою лечебницу для животных, заняться благотворительностью или просвещением, да с состоянием Драккантов ты можешь изменить всё не только для животных… как минимум в Крайтосе! Но сейчас-то я просто прошу тебя повидаться с умирающей теткой. И дать ей попросить у тебя прощения. Неужели эта варг тебя не отпустит? Или что… я прошу слишком многого?

Вечно вот с ним было трудно. Только остановишься — присядет на уши и начнет к совести взывать. Странно, как он не заделался каким-нибудь жрецом.

— Хочешь совет, Принцесска? Плюнь на свое чувство долга. Поступи на корабль, как хотел. И плыви куда подальше, хоть за Рифы. А то еще женись хоть на ком… хоть на Арианте. Не на козе, а на королеве Айлора, хотя… да мне плевать, можешь вон на кузине Лэйси жениться. Я не приму Права Рода. И никуда отсюда не собираюсь. И если ты сейчас за мной пойдешь — Мист тебе башку отгрызет, наша мантикора чужих не любит.

Разворачиваюсь и ныряю в жаркое, болотистое нутро загона, где в грязи тяжко поворачивается мантикора.

Затылком чувствую взгляд Рыцаря Морковки. Прямо-таки орущий «Мы этот разговор с тобой не закончили, и вообще, я не сдамся и буду драться за тебя до конца».

ЛАЙЛ ГРОСКИ

После эффектного старта Мел за дверь её наречённый брякнулся на стул и с минутку посидел, осмысливая то ли неласковый прием, то ли общий вид своей невестушки. Однако довольно быстро тряхнул головой, вскочил и вперился в Арделл обвиняющим взглядом.

— Что вы… что вы с ней сотворили?

Можно было подумать, что годы назад Мел являла собой нежную девочку в веночке из маргариток и с манерами принцессы.

— Вы, конечно, хотите её догнать? — невозмутимо вопросила Арделл. — Тогда поторопитесь, а то Мел успеет уйти в загоны к хищникам, а оттуда вы ее можете ждать долго. О, и не упоминайте о происшествии с Кумушкой. Ради вашей собственной безопасности. Спросит — вы просто прошли через заповедник, нарвались на патруль… а подробности ей объясню я.

— Что бы вы там о себе не думали