На полпути к могиле - Джанин Фрост

Кости обнимал меня, не давая упасть. Я бы возмутилась, дазабыла, как это делается.

— О чем ты говоришь?

— Уинстон просочился ко мне в штаны, вот о чем, —объявила я, громко икнув.

— Ах ты, мерзкий лишайный гад! — выкрикнул Кости,обернувшись в сторону кладбища. — Если б у меня шланг еще работал, я бысию минуту помочился на твою могилу.

По-моему, я расслышала смешок. А может, это был простоветер.

— Забудь. — Я повисла на Кости, цепляясь за егокуртку. Пришлось выбирать: цепляться за него или падать. — Кто все этидевушки? Ты был прав, их убили вампиры.

— Я так и подозревал.

— Ты знаешь, кто это сделал? — бормотала я. —Уинстон не знал. Он только и знает, кто и от чего умер.

— Ты меня больше не расспрашивай, все равно нерасскажу, и — даже не думай — я тут ни при чем.

В лунном свете кожа его была совсем как сливки. Он так истоял, глядя вдаль, стиснув зубы, и выглядел свирепым и очень красивым.

— Знаешь что? — Я вдруг совершенно некстатирасхихикалась. — Ты хорошенький. Ты такой хорошенький!

Кости покосился на меня:

— Черт побери, ты утром сама себя возненавидишь за этислова. Ты должна бы страшно злиться.

Я снова хихикнула. Какой он смешной!

— Больше не злюсь.

— Ладно. — Он подхватил меня. Листья зашелестели унего под ногами — он нес меня на руках. — Не будь ты наполовину мертвой,такая доза самогона тебя бы убила. Ладно, пушистик, давай-ка домой.

Очень-очень давно мужчины не носили меня на руках. Может,конечно, Кости и носил, когда я была без сознания, но это не в счет. Сейчас яотлично чувствовала его твердую грудь, и легкость, с какой он меня держал, икак хорошо от него пахло. Не одеколоном — он им не пользовался. Этот чистыйзапах принадлежал ему одному, и он… опьянял.

— А я, по-твоему, хорошенькая? — услышала ясобственный голос.

Что-то, чему я не знала названия, мелькнуло у него на лице.

— Нет. По-моему, ты не хорошенькая. По-моему, ты самаякрасивая женщина, какую мне доводилось видеть.

— Лжец, — вздохнула я. — Если бы так, он бытак не сделал. Он бы не ушел к ней.

— Кто?

Я не слышала его, уйдя в воспоминания.

— Может, он знал. Может, где-то в самой глубине ончувствовал, что я — зло. Жаль, что я такой родилась. Лучше бы мне вовсе нерождаться.

— Послушай-ка меня, Котенок, — перебил Кости. Я вполубреду почти забыла о нем. — Не знаю, о ком ты говоришь, но ты — незло. Ни единой клеточкой тела. С тобой все в порядке. И болван тот, кто этогоне видит.

Моя голова упала ему на плечо. Минута, и припадок депрессиипрошел. Я опять захихикала:

— Уинстону я понравилась. Мне бы только раздобытьлунного света, и меня всегда ждет на свидание призрак!

— Сожалею, милая, но должен тебе сообщить, что у вашегос Уинстоном романа продолжения не будет.

— Кто сказал? — засмеялась я, глядя нанакренившиеся деревья.

Странное дело, они как будто еще и вращались.

Кости поднял мне голову. Я моргнула. Деревья снова всталипрямо! А потом все заслонило его лицо, склонившееся надо мной.

— Я сказал.

Кажется, он тоже вращался. Может быть, все вращалось. Такмне казалось.

— Я пьяная, да?

До сих пор мне не случалось напиваться, поэтому я нуждаласьв подтверждении. Он фыркнул, пощекотав мне дыханием щеку:

— Еще какая!

— Ты не вздумай меня кусать, — сказала я, заметив,что его губы всего в нескольких дюймах от моей шеи.

— Не дергайся. Как раз этого и в мыслях не было.

Впереди показался грузовичок. Кости поднес меня к пассажирскойдверце и затолкал на сиденье. Я развалилась, вдруг почувствовав, как устала.Хлопнула дверь со стороны водителя, завелся мотор. Я все ерзала, устраиваясьпоудобнее, но кабина у моего грузовичка была тесновата.

— Вот что, — проговорил через несколько минутКости и пристроил мою голову к себе на колени.

— Свинья! — вскрикнула я, дернувшись так, чтоушиблась щекой о баранку.

Он только рассмеялся:

— Ну и грязные у тебя мысли! Зря ты так поспешилаобзывать Уинстона пьяным извращенцем. На мой взгляд, не пристало горшкуобзывать чайник черным. У меня-то самые благородные намерения, уверяю тебя.

Я покосилась на его колени, потом на страшно жесткую на виддверцу кабины и заколебалась в выборе. Потом плюхнула голову ему на бедро изакрыла глаза.

— Разбуди меня, когда приедем домой.

Шла пятая неделя.

Я мыкалась по пещере, мечтая, чтобы Кости снова избил менядо беспамятства. Все лучше, чем то, что мне предстояло. Преображение во вкусевампира.

Его не было на камне, где он обычно устраивался. Может, онеще спал. Я пришла минут на десять раньше. Не так уж много времени занялапоследняя из множества лживых историй, которыми я в последнее время угощаламаму, объясняя, где провожу время. Первые несколько недель я уверяла ее, чтонашла работу официантки, но чтобы объяснить свои вечные синяки, пришлосьвыдумывать что-то другое. Наконец я выдала ей рассказ, будто прохожу курсинтенсивных тренировок для подготовки к военным сборам. Она пришла в ужас примысли, что я окажусь в обществе солдатни, но я ее успокоила, сказала, чтотренируюсь только ради большего успеха в своих факультативных занятиях. Оченьдаже факультативных: убийство вампиров не входило в курс ни одного из известныхмне колледжей.

— Кости? — позвала я, проходя в глубь пещеры.

Надо мной всколыхнулся воздух. Я развернулась на одной ногеи выбросила вверх другую, пнув нападающего в бок. И тут же пригнулась,уклонившись от удара кулака, нацеленного мне в макушку, после чего кувыркомушла от следующего молниеносного удара.

— Очень хорошо! — похвалил мой неумерший тренер.

Я расслабилась:

— Опять меня испытываешь, Кости? И вообще, откуда тывзялся?

— Оттуда, — указал он наверх.

Я подняла глаза и увидела крошечную щелку в камне в сотнефутов над головой. Как он умудрился туда забраться?

— Вот так, — ответил он на мой невысказанныйвопрос и взвился вверх, словно его вздернули на веревке.

Я разинула рот. За пять прошедших недель он ничего такого непроделывал.

— Ух ты! Ловко. Что-то новое?

— Нет, милая, — отвечал он, изящно спускаясь. —Трюк старый, как я сам. Запомни: если ты не видишь вампира перед собой, это незначит, что его нет прямо над тобой.