На полпути к могиле - Джанин Фрост

— Ради бога, Кости, мы тысячу раз повторяли!

— Что ты будешь делать? — не сдавался он.

— Нажму пейджер в часах, мистер Бонд — Джеймс Бонд! Ивы тут же прибежите. Ужин на двоих.

Он усмехнулся, стиснув мне плечо.

— Котенок, ты во мне ошиблась. Если мне понадобитсятвоя шейка, я ни с кем делиться не стану.

Я бы ни за что не призналась, но так, с небольшойстраховкой, мне было спокойнее. В мои наручные часики был встроен пейджер,который только и умел, что послать Кости несколько гудков, но эти гудкиозначали, что у меня запахло жареным.

— Ты не собираешься рассказать мне, за кем посылаешь?Или я узнаю со временем, после того как проткну не того, кого надо было? Ты нисловом не обмолвился, что это за личность. Боишься, что я тебя выдам?

Улыбку словно стерло у него с лица, он стал совершенносерьезным.

— Тебе не стоило знать заранее, милая. Чтобы случайноне проговориться. Чего не знаешь, того не выдашь ненароком, верно?

Он следом за мной прошел к закутку, где мы держали моивыходные платья и прочее. Поразительно, сколько места было в этой пещере.По-моему, в длину она тянулась на добрых полмили. Я зашла в импровизированнуюгардеробную и, выразительно глянув на него, опустила за собой занавеску. Я низа что не стала бы переодеваться у него на глазах. Впрочем, занавеска не мешаланам разговаривать, поэтому, раздеваясь, я отвечала ему:

— Смешно подумать, как тебя беспокоят мои оговорки поФрейду. Может, ты прослушал, когда я говорила, что у меня нет друзей. Яразговариваю только с мамой, а ее к этому делу и близко подпускать нельзя.

При этих словах в груди у меня стало пусто. Сказанное былоправдой, даже слишком. Кости, каким бы он ни был, оказался похож на другабольше всех, кого я знавала в жизни. Может, он меня и использовал, но покрайней мере делал это открыто. Не врал и не притворялся, как тот же Дэнни.

— Ну ладно, милая. Его зовут Сержио, хотя тебе он можетназваться и другим именем. Примерно шесть футов и дюйм, черные волосы, серыеглаза, типично вампирская кожа. Родной язык — итальянский, но он свободноговорит еще на трех, поэтому в его английском проскальзывает акцент. Горой мышцего не назовешь. Он даже может показаться тебе слабаком, но не дай одурачитьсебя внешностью. Ему скоро сто лет, и ты представить себе не можешь его силы.Кроме того, он садист. Любит девочек — именно девочек. Скажи ему, что тынесовершеннолетняя, что пробралась в клуб по поддельным документам, — егоэто еще больше заведет. И еще — тебе нельзя будет сразу его убивать, мне нужнаот него информация. Вот и все. Ах да, еще — он стоит пятьдесят тысяч долларов.

Пятьдесят тысяч долларов. Эти слова эхом отозвались у меня вголове. И подумать только, я собиралась спорить с Кости из-за карманных денег!Слова все звучали у меня в голове и напомнили важную подробность, о которой дотех пор речи не заходило.

— Деньги! Так вот почему ты охотишься на вампиров. Тынаемник!

Новость так поразила меня, что я откинула занавеску, хотябыла только в трусиках и лифчике. Он лениво оглядел меня с ног до головы,прежде чем ответить, глядя в глаза:

— Ну да, это моя работа. Но ты не дергайся. Меня можноназвать и звероловом. Порой они нужны моим клиентам живыми.

— Ну-у! Я-то думала, ты занимаешься теми, кто тебячем-то разозлил!

— По-твоему, если кто-то на меня косо поглядел, этодостаточная причина для убийства? Да уж, ты неразборчива. А если бы я гонялсяза каким-нибудь милейшим существом, которое в жизни мухи не обидело? Тебе всеравно?

Я резко уронила занавеску и услышала, как с языка у меня слетаютслова матери:

— Среди них нет милейших существ. Они все — убийцы.Потому-то мне и все равно. Укажи мне вампира, и я сделаю все, чтобы его убить,потому что он наверняка давно этого заслуживает.

За занавеской было так тихо, что я подумала: он ушел. Выглянувв щелку, увидела, что он стоит на прежнем месте. Его лицо на миг отразилокакое-то чувство и снова стало бесстрастным. Я смутилась и попятилась вкомнатушку, чтобы закончить переодевание в свое развратное платье.

— Не все вампиры похожи на тех, что убивали девушек, окоторых рассказывал тебе Уинстон. Тебе просто не повезло, что ты живешь вОгайо, да еще именно в эти годы. Здесь творятся дела, о которых ты понятия неимеешь.

— Кстати, Уинстон ошибся, — самоуверенно заявилая. — Я проверила насчет тех девушек на следующий же день. Никто из них неумер. Они даже не числятся в пропавших. Одна из них, Сьюзи Кеглер, жила всоседнем поселке, но ее родители сказали, она уехала, поступила на актерскиекурсы. Не знаю уж, зачем Уинстону понадобилось выдумывать, но, конечно,мыслительные процессы духов для меня непостижимы.

— Черти адовы! — приглушенно заорал Кости. —С кем ты еще болтала, кроме родителей Сьюзи Кеглер? С полицией? С другимисемьями?

Я не поняла, с чего он так завелся. В конце концов, никакихсерийных убийств не было.

— Ни с кем. Я поискала их имена в Интернете черезбиблиотечный компьютер, а когда их там не оказалось, просмотрела несколькоместных газет и потом позвонила родителям Сьюзи под предлогом телефоннойрекламы. Вот и все.

Он немного расслабился. По крайней мере, кулаки разжал.

— Больше не делай того, чего я не велю, — оченьсдержанно проговорил он.

— А чего ты ждал? Что я забуду о дюжине с лишнимдевушек, убитых вампирами, только потому, что ты так велел? Вот видишь, об этомя и говорю! Человек не может так поступить. Только вампир может быть такхолоден.

Кости скрестил руки на груди.

— Вампиры существуют не первое тысячелетие. Среди наспопадаются и злодеи, но большинство довольствуется глоточком там, глоточкомздесь, так что все уходят живыми. Кроме того, будто бы твой род не оставил вмире следа злодейств! Разве Гитлер был вампиром? Люди могут быть такими жемерзкими, как мы, не забывай об этом.

— Да ладно тебе, Кости. — Я успела одеться итеперь откинула занавеску и принялась щипцами укладывать волосы. — Непудри мне мозги. Не хочешь ли ты сказать, что никогда не убивал невинных?Никогда ни из кого не выпил кровь просто потому, что проголодался? Никогда непринуждал женщину, которая не хотела? Да ведь той ночью ты меня не убил толькопотому, что заметил, как у меня светятся глаза, так что продай эту чушь комудругому, а меня не купишь.

Его рука метнулась вперед. Я напряглась, но он всего лишьпоймал выбившийся локон и не моргнув глазом заправил его на место.

— Думала, ударю? Ты и впрямь знаешь куда меньше, чемвоображаешь. Кроме случаев, когда я учил тебя драться, я ни разу тебя неударил. А в ту ночь, когда мы познакомились, ты сделала все, что могла, чтобыубить меня. Я решил, что тебя кто-то подослал, поэтому лупил тебя, и запугивал,но убивать не собирался. Нет, я бы цедил из тебя кровь и сверкал зеленымиглазами, пока ты не назвала бы мне своих хозяев. Потом я бы отправил тебя кчерту — переломав кости в назидание, но даю слово, я ни в коем случае не взялбы тебя силой. Извини, Котенок. Я ни разу не был с женщиной, которая бы этогоне хотела. Случалось ли мне убивать невинных? Да, случалось. Когда живешь такдолго, успеваешь наделать ошибок. Стараешься на них учиться. И не спеши меняосуждать. Не сомневаюсь, что и ты тоже убивала невинных.