Дочь ведьмы - Франсин Тун

– Что такое?

– Ну и глупец же ты! Как что? Лестница упала, а он свалился вместе с ней! К счастью, он забрался не слишком высоко, это ведь была просто стремянка. Но, падая, он вытянул руку вперед. Хр-рясь! И все! В общем, ушибся, сломал запястье.

– Ему еще повезло, что он отделался одним запястьем…

– Вот и я ему так сказал. Но ничего, жить будет. Только, думается мне, ребята еще долго будут шутить по поводу его запястья!

Найл усмехается, но это скорее похоже на вздох.

– Так вот. Мы ищем кого-нибудь на его место гитариста.

– Тебе нужен гитарист для вечеринки?

– Да, именно. Ты ведь нас уже видел? Я вот, например, играю на скрипке. – Он улыбается.

– Да. Знаю.

– А если Алека там не будет, то, считай, все летит к черту. Ну что, присоединяешься? Тем более ужин за наш счет!

Найл улыбается.

– Что верно, то верно.

– Ну, вообще-то у меня в фургоне есть сет-лист. Хочешь посмотреть?

– Конечно. Скажешь, что играть, и тогда я сыграю.

Сэнди Росс прислоняется к открытой двери и подробно рассказывает Найлу о каждой песне. Он достает из багажника новую гитару которая вызывает у Найла искреннее восхищение. Он берет ее под мышку и быстро пробегает пальцами по струнам.

– Превосходный инструмент. Просто замечательный.

– Большое спасибо. Это же «Овейшн»! Хочешь блеснуть с ней во вторник?

– Ты серьезно?

– Ну да. Считай, это моя благодарность за помощь.

Найл задумывается.

– Какие благодарности, это ни к чему. Обойдусь своей старушкой «Бесси», ладно? Мне с ней надежнее, что ли. А то вдруг… облажаюсь! – Он смеется.

– Ах, да брось ты, возьми мою, чего ты упрямишься?

– Не надо, Сэнди. Как бы тебе это получше объяснить? Просто я знаю, что́ мне по зубам.

Снова льет дождь.

От Билли Лорен возвращается домой почти к полуночи. Отца дома нет. Она снимает мокрые простыни с веревки и запихивает обратно в стиральную машину. Пахнут они ужасно, хотя, может быть, это все-таки воняет из подсобки. Она гонит прочь охватившую ее непонятную тревогу от которой встают дыбом волоски на руках и затылке, и замирает, вслушиваясь в темноту. В доме тревожная атмосфера… Она гадает, чем сейчас занят ее отец и где прячется та странная женщина. У них нет ни чердака, ни подвала. Она обыскала все комнаты. Точнее, все комнаты, которые она может открыть…

Всякий раз, когда Лорен охватывает страх в темноте, она открывает в себе другие, ранее неведомые чувства. Как бы срастаясь с этим страхом, она начинает двигаться медленно и бесшумно, как только может. Подкравшись к каменному очагу, она вытряхивает серую золу в совок. Затем закладывает внутрь хворост, кладет на него половинку торфяного бруска и чиркает спичкой. Лорен обожает сгоревшие спички. Она подносит их к лицу, вдыхая тонкую струйку дыма. Ей так хочется чувствовать себя защищенной…

Когда огонь разгорается, она хватает яблоко, которое принесла из дома Билли, вытаскивает из кармана березовые веточки и разбрасывает их перед собой вместе с сухими листьями. Потом кладет яблоко на каменный очаг и разрезает его по окружности, разделяя сердцевину и сильно нажимая на нож тыльной стороной ладони. Она открывает две половинки, вырезая в середине каждой пятиконечную звезду. Она стряхивает семена на пол кончиком ножа и берет со стола огрызок карандаша. На скрученной полоске березовой коры она рисует вопросительный знак, затем бросает кусочки березы в огонь и шепчет:

Она смотрит, как они потрескивают и пляшут в камине, потом бросает в огонь яблочные семечки. Они лопаются в пламени, жар очага заставляет ее отвлечься от тревожных мыслей.

Когда пламя догорает и остаются лишь тлеющие угли, ей становится тепло и довольно уютно. Даже в их мрачном доме. Напряжение исчезает. Она нарезает кусочки спелого яблока на кухне и кладет их на тарелку, капнув туда немного арахисового масла.

Потом начинает бродить по комнатам, зажигая повсюду свет. Это еще один ритуал, который спасает ее от одиночества. Единственная дверь, которую она не может открыть, ведет в ту самую запретную комнату, рядом с входной дверью.

Она возвращается в гостиную. Она мечтает о том, что однажды отец купит телевизор. Может быть, даже такой, как у Билли. Для этого ему надо бы найти какую-то подработку. А она могла бы, например, расклеивать рекламу в городе. Она мечтает в совершенстве овладеть искусством чтения по ладони, ей хотелось бы понять, что за человек ее отец. Интересно, отличаются ли руки плохих людей от рук всех остальных…

Она не уверена, что чтение по ладони способно ответить на мучающие ее сейчас вопросы. Она хочет включить саундтрек к фильму «Холодное сердце», но никак не может найти диск. Неужели отец и в самом деле куда-то спрятал его? Она роется в шкафу. Там хранятся отцовские диски: странная подборка, состоящая из хеви-метала и фолка. Она помнит, что в последний раз, когда заглядывала в этот шкаф, там царил полный беспорядок: из футляров торчали компакт-диски, повсюду были разбросаны гитарные аксессуары – пакеты со струнами, электрические кабели. Она открывает шкаф, в нос сразу ударяет невыносимый запах тухлого мяса и жимолости. В шкафчике идеальный порядок; прочитав названия на корешках компакт-дисков, она понимает, что они расставлены строго в алфавитном порядке. Зажав рукой рот и нос, чтобы хоть как-то уберечь себя от тошнотворного амбре, она находит саундтрек к «Холодному сердцу» между группой альбомов Faith No More и Na h-Oganaich. На полке аккуратно в ряд разложены небольшие полированные камни, бледно-желтые и фиолетовые. Лорен подносит один из них к свету и кладет в карман.

Она вставляет диск в стереопроигрыватель в нише. Сначала раздается странный скрип, и ей кажется, что она ошиблась диском. Потом по комнате разносится звук женского плача. Она выключает проигрыватель и достает диск. Трет его рукавом своей толстовки. Во второй раз играет ее любимая музыка…

Она поднимается в свою комнату, чтобы надеть еще один джемпер, и замирает на пороге: ее комната идеально убрана, все вокруг заполняет этот странный пьянящий запах, но еще более резкий и сладкий. Ее книги сложены на прикроватном столике, кровать аккуратно застелена, а на подушке, украшенной осьминогами и медузами, счастливо восседает ее плюшевая утка Вебстер. На полу нет ни разбросанной одежды, ни маленьких лошадок, с которыми она любит играть. Вся ее одежда лежит в шкафу, а деревянный зверинец марширует на подоконнике, словно направляясь к Ноеву ковчегу. «Спасибо, папочка», – думает она. Нет, он у нее хороший и никому не причинит вреда. Она рада, что приготовила ему чай перед тем, как ушла сегодня утром.

Лорен садится и перелистывает страницы маминой книги в кожаном переплете. Но в ней больше вопросов, чем ответов. Уже очень поздно. Лорен выходит в темный сад, прихватив с собой четыре стеклянных кувшина. Где-то наверху, среди крон деревьев, мелькает летучая мышь. За разросшимся кустарником, который опутал стену, пробиваются лаванда и другие полезные травы. Она обнаружила их там несколько лет назад, когда играла в саду, и теперь ухаживает за растениями. Это на случай, если все-таки к ним вернется мама. А потом ругает себя за то, что опять о ней вспоминает. Она срывает три стебля лаванды, три шалфея и три ромашки с двумя цветками для каждого из кувшинов. Вернувшись в дом, она насыпает в кувшины немного риса и соли и расставляет по дому в направлении четырех сторон света, прикасаясь к каждому, – она делает оберег дома от злых духов. Лорен просит о том, чтобы дома у них все было спокойно. Проходя по коридору, она пытается найти хоть какие-то зацепки: капли крови или пряди волос. Но везде все чисто.