Мой препод – зверь - Катя Лоренц

Делаю вид, что смотрю шоу. Я знаю о её желании сбежать. Что ж, пусть побегает. Так даже интереснее.

Лулу пятится, даю ей фору в несколько минут, разминаю шею. Пора.

Выхожу из клуба, и к своему ужасу понимаю, что притупится нюх из-за дымовой завесы, что пускали в клубе. Или этот запах перебивает запах Лулу. Меня пробирает страх.

Она совсем не знает этот город. Здесь опасность поджидает на каждом шагу, особенно ночью. Наркокартели, мафиози, похищение людей. Мы, с парнями-вервольфами боремся, как можем. Но на смену одной группировке приходит другая. Нас слишком мало, нужна власть, а у нас ее нет. Вся власть принадлежит чертовым оборотням. И им плевать на Мексику.

Я рыскаю по улицам, трудно представить, что смогут сделать бандиты с красивой полураздетой девушкой. Пустят по кругу, а потом продадут в сексуальное рабство.

От этих мыслей, начинаю звереть. В прямом смысле. Лулу принадлежит мне! Никому не позволю её касаться. Гнев мешает мне мыслить логически.

Сажусь в машину и еду по дороге. Начну поиски с самого плохого варианта. Со стройки. В такое время здесь нет рабочих, насколько я знаю, даже охраны нет.

Перепрыгиваю забор. Узнаю знакомый запах: того урода из клуба и Лулу.

– Нет! Пожалуйста! Не надо! Помогите! – слышу голос моей девочки. Все внутри леденеет от липкого страха. Нахожу её голой, вокруг нее полукругом стоят будущие мертвецы. Красивое кукольное личико выглядит сейчас ужасно. Глаза заплыли, губы разбиты. На руках отпечатки чужих пальцев. Не моих. Тот урод, что приставал к ней, расстегивает ширинку.

– Амиго, поддержите её. Я первый её трахну, – Лулу брыкается, ей силком раздвигают ноги. – Красивая киска, – скалиться урод.

Я не могу остановить зверя в себе. Да и не хочу. Происходит полная трансформация. Я рычу. Смертники оборачиваются.

– Эта что ещё за чупакабра? – спрашивает главный урод. Они достают из-за пояса пистолеты. Один из них оказался самым слабым. Выпучил на меня, глаза и отползал, обосался.

Лулу тоже смотрела на меня расширенными зрачками, прикрывая истерзанную грудь.

Раздались выстрелы. Мое тело потряхивает от попадающих в него пуль, но физической боли я не чувствовал, было лишь душевная. Сердце обливается кровью, что я не смог сберечь Лулу.

С рычанием накинулся на одного, свернул ему шею. На другого.

– Охренеть! – вопил их главарь. – Я такое только в кино видел!

Кто-то звал мамочку, бросал пистолет. Я убирал одного за другим. Последнего, того кто достал свой грязный член, оставил напоследок.

– Нет! Пожалуйста! Не надо! – взмолился он, пытаясь отползти. В точности повторяя слова Лулу.

Я подошёл, сжал его шею и поднял, как тряпичную куклу. В облике вервольфа, я был намного выше простого человека. Не помогут его просьбы. Он посмел тронуть мою девочку! За это однозначно – смерть.

Упивался чувством страхом, что так разило от этого урода. Мне хотелось помучить его напоследок.

Первым, оторвал сморщенный отросток – член. Его вопль эхом разлетался по пустому зданию. Сжал его шею, наклонил голову набок, смотрел на синеющее лицо. И отбросил бездыханное туловище.

Вернулся в человеческий вид. Она смотрела на меня также, как и они. С диким животным страхом.

– Иди ко мне, Топазик, – ласково прошептал и поднял ее на ноги, хотел прижать к себе.

– Нет, – она выставила руки вперед.

– Ты – чудовище! – огляделась по сторонам. – Я никогда… – не успела договорить, согнулась пополам, извергая свой ужин.

Мне невероятно больно было смотреть на то, что они сделали с ней. На ней не было живого места. Ещё больнее было то, что она боялась меня.

Лулу

Меня выворачивало, в животе уже было пусто, а позывы продолжались.

Я такого ужаса натерпелась, думала что хуже не может быть. Оказалось нет. Может. Осознать в какого монстра я влюбилась.

Я не видела его в облике вервольфа. Только руки и глаза менялись. Сейчас увидела и узнала на что он способен. Он так легко убивал людей! Пусть ублюдков, пусть я сама хотела это сделать, когда они били меня. Но видеть эту резню, как в фильме «Пила», только вместо пилы его руки, которые ласкали меня. Это не кино, в живую смотреть на это – страшно.

Их вопли до сих пор глушили меня. И кровь. Море крови. Мои ноги, руки в красных брызгах. И мне страшно. Вдруг он также разозлиться на меня и разделает, как индейку на день благодарения.

– Лулу, – он стоит абсолютно голый, совершенное тело, мышцы-канаты. Он приближается. Мне трудно смотреть, глаза заплыли, веки, как свинец.

– Не подходи!

– Хватит! – он раздражен. – Я не причиню тебе вреда, – облизывается. Я пячусь, а потом бегу.

Меня не смущает тот факт, что я голая, что на улице полно уродов, которые могут поймать, изнасиловать. Страшнее тот зверь, что бежит за мной.

Оглянулась, его глаза пожелтели. Он отталкивается ногами от пола, взмывает в воздух на три метра, цепляется за бетонную колонну. И прыгает прямо передо мной.

– Добегалась, – ударяюсь о его грудь, почти падаю, но он подхватывает меня на руки.

Его жар обжигает, во мне раздрайв. Мне хочется и прижаться к нему, и бежать, потому что внутри него безжалостное животное. Я сжимаюсь в комок.

– Не бойся Топазик.

– Ты убил их. Всех убил! – кричу, жадно хватаю воздух. То, что я сейчас чувствую похоже на паническую атаку.

– Я знаю, – скрипит зубами. – И ещё раз бы это сделал.

– Почему?

– Они заслужили! Они посмели тронуть тебя. Девушку, отделали, как отбивную.

– Ты мог сдать их полиции.

– Не мог. Через пару часов их бы выпустили. Полиция не служит простым гражданам, а таким ублюдкам. Потому что они платят много денег, торгуют наркотой и людьми. Ты думаешь ты первая их жертва? Что если я скажу, что всего две недели назад они тоже самое проделывали с молоденькими девушками, некоторым даже восемнадцать не успело исполниться. Даже тогда тебе будет жаль их?

– Не слишком ли много заботы для дочки оборотней? Разве не мести ты хотел? Что может быть хуже, чем изнасилование такими уродами? Чем не месть?

– Ты думаешь я такой урод? Скажи, я тебя насиловал? Даже там, в туалете, – покраснела. – Я сделал хоть что-то, что тебе не нравилось? – не сделал. Пусть я возражала, но слабо. И получила удовольствие, не меньше, чем он. Но Демитрию я ни за что в жизни не признаюсь.

Мы вышли на улицу. Демитрий посадил меня в машину, как ни в чем не бывало, обошел её, сверкая ямочками на ягодицах. Девушки на той стороне весело засмеялись, заулюлюкали. Кричали что-то на испанском. Мне не нужно знать язык, чтобы понять, что им понравился вид, как спереди, так и сзади, они хотели пощупать его. А может и большего.