Мой препод – зверь - Катя Лоренц

Глаза защипало от этой несправедливости. Он оставил меня в клубе битком забитым вервольфами, которые только и знают, как бы содрать с меня шкуру.

Как только Демитрий ушел со своей ношей, кудрявый схватил меня за горло и припечатал к дивану.

– Если она не выживет, то я лично буду драть тебя, пока не сдохнешь!

Всю дорогу до дома сохраняла молчание. Я не привыкла к такому обращению, да вряд ли есть девушки, которые могут к этому привыкнуть. Попробуй этот Матео сказать такое при моем брате, тут же бы голову потерял. В прямом смысле. Да и вряд ли Демитрию понравилось бы, что он сказал.

А вдруг Дёма поверит Химене? Его голос был такой жесткий. А вдруг это конец? И он проводит меня домой? Отпустит, как я того требовала? Я бы хотела позвонить маме, папочкам, брату, но я не хотела, чтобы он отпускал. Больше не хотела.

Матео прошёлся липким взглядом по моим ногам, облизнулся.

– Ещё раз так посмотришь, расскажу Дёме. Знаешь, что он сделал с теми, кто прикоснулся ко мне?

– Да, наслышан. Наши люди потом зачищали и избавлялись от трупов. Так то были обычные люди, а я вервольф, почти, как брат ему.

– Хочешь проверить? – Матео зыркнул на меня, но ничего не сказал. Откинулась на сидение, прикрыв глаза, вспоминала, что шептал мне Дёма. Какой он был страстный. От этих воспоминаний побежали мурашки по телу. И его слова на испанском будоражили кровь. Хоть я и не понимала, что они значат.

На перекрестке, Матео остановился и открыл бутылку с водой.

– Ты мне лучше скажи, что это значит. «Me volviste loco … te amo»? – коверкая слова, произнесла я. Матео поперхнулся, у него даже вода пошла носом.

– Откуда ты знаешь эти фразы? – он прокашлялся и заерзал на сиденье. Надо было спросить у переводчика. Тому всё равно что переводить.

– По телевизору услышала, – пожала плечами.

– Это переводиться так:

«С ума свела… Люблю тебя», – голос Матео снизился до хриплого. Я покраснела и отвернулась к окошку с глупой улыбкой. Он любит меня. Я его с ума свожу! Сердце радостно трепыхнулось.

Но хватит ли этого, чтобы он поверил мне, а не Химене?

Под вечер жара спала. Я вышла на веранду, намазала руки и лицо солнцезащитным кремом. Матео чувствовал себя, как дома, сидел в гостиной и попивал пиво, крича на испанском на футболистов. Я решила держаться от него подальше.

Солнце разморило меня и я не заметила, как задремала, прямо на шезлонге.

Меня разбудил всплеск воды. Приподнялась на локтях, смотрела, как Демитрий рассекает воду руками, как перекатываются натренированные мышцы. Шумно выдохнула, низ живота приятно заныл. Он подплыл к бортику и подтянулся на руках.

Черт! Он голый! Мокрый, жаркий, такой совершенный. Капельки воды скатываются по смуглой коже. Облизнулась, чувствуя невыносимую жажду. Он подошёл к моему шезлонги, повесил на плечи белое полотенце. Он совсем ничего не стесняется. Даже того, что его половой орган в полной боевой готовности.

Тряхнула головой, прогоняя морок по имени Демитрий. Нам нужно поговорить сейчас не время смотреть на его член и вспоминать, как он двигается во мне…

– Дём. Я не травила Химену. Да, признаю она мне не понравилась, я бы с удовольствием проредила ей гриву, но убивать…

– Почему? Ты ревнуешь? – на его лице появилась совершенно хулиганская сумасшедшая улыбка.

– Ты ревнуешь, – утвердительно.

– Вот ещё!

– Ревнуешь, Топазик.

Я знаю, ты это не делала. Откуда бы тебе взять аконитовый порошок? Ты все время со мной, никого здесь не знаешь

– Она предложила мне отравить тебя.

– И почему же ты это не сделала? – его голос стал низким, обволакивающим. Капельки воды с волос, падали мне на майку-алкоголичку, соски от такого контраста сжались в комочек. Он спустил одну бретельку, освобождая грудь, провел тыльной стороной рукой по коже. Мы смотрели друг другу в глаза, между нами искрилось.

– Если бы я умер, ты была бы свободной, вернулась к родне.

– Не хочу. Без тебя не хочу.

Его палец переключился на рот, смял губу и толкнулся в рот. Обхватила его руку своей, вылизывая палец, дурея от вкуса его кожи. Показывая, что подчиняюсь, что готова на все для него, мысленно моля не предавать, не делать мне больно. Не прогонять. Вымаливала ласки.

Дёма смотрел не отрываясь, и столько эмоций в его взгляде, столько зеленого колдовского огня.

Моя рука переключилась на его член, сжала. Он зажмурился. Убрал руки я осторожно коснулась языком головки, слизывая выступившую капельку. Сильный мускусный запах его тела ударил в нос. Дурея, обняла его губами. Дёма терпеливо ждал. Его лицо исказилось, как от тяжелой муки, прошипел, поглаживая меня по голове, поощряя за смелость. Спустил майку до талии, полностью освобождая грудь, накрывая шершавой ладонью. Подалась ему на встречу, смелее погружая член в свой рот.

– Бери, как хочешь, – прошептала охрипшим голосом.

– Ты правда этого хочешь?

– Да. Покажи мне, на что способен мой зверь.

Он нагнулся просунул язык в мой рот, вылизывая его, как оголодавший.

– Открой рот, – без нежности толкнулся в него, а я постанываю и наслаждаюсь его властью надо мной. Сейчас он брал, по-другому. Что-то изменилось между нами.

Схватилась за его бедра, чтобы не потерять равновесие и не упасть с шезлонга.

Сжала бедра вместе, мне не хватало его там. Шортики намокли. Он двинулся и горячая соленая жидкость ударила в горло. Он смотрел на меня тяжело дыша. Убрал член, который и не думал падать. Я провела по нему пальцем убирая последнюю каплю спермы, облизала и улыбнулась.

– Тe amo, – повторила признания на его языке. Он дёрнул за руку, заставляя встать на ноги, освободил меня от одежды, подхватывая под попу.

– Опять?

– Ну ты же хотела узнать, какой я зверь. Когда дело касается тебя, Лулу, я становлюсь ненасытным, – сказал и ворвался в меня, расширяя под себя. Мы застонали одновременно. Он целовал меня, подбрасывая на себе.

– И я тебя люблю, Лулу, – прошептал мне в губы. Меня затрясло, как в лихорадке, мышцы сокращались, сжимая его, перед глазами розовый туман, я закричала, прижалась к его плечу, глуша стон.

Демитрий

Лулу лежит голая в моей постели. Первые лучи солнца запутались в растрепанных волосах, пухлый ротик чуть приоткрыт. Провожу рукой по ее плечу, перемещаюсь на грудь. Она потягивается, розовые соски превращаются в твёрдые камушки. Член опять в постройке смирно, будто не брал её всю ночь.

– Привет, – шепчет сексуальным хриплым голосом. Сейчас все по другому. Другие ощущения, мысли и желание остаться не дают покоя. Наши глаза встречаются.