Мертвая сцена - Евгений Игоревич Новицкий
Шрифт:
Интервал:
Я замолчал, и как Филипп Филиппович ни старался, в этот день он больше не услышал от меня ни звука.
Не услышал доктор от меня ни слова и в последующие дни. А он приходил еще не раз, проявлял упорство. Был уверен, что заставит меня вернуться к прежнему соглашательству или хотя бы просто разговорит. Последнее ему, впрочем, почти удалось. Я решил во что бы то ни стало сдержать обещание и наедине с Филиппом Филипповичем оставаться немым. Но при этом я все-таки позволил себе кивать или мотать головой в ответ на некоторые его вопросы — и вообще активно использовать мимический язык.
Выглядело это примерно так.
— Ну что, дорогой, у вас по-прежнему обет молчания? — начинал доктор, входя в мою камеру.
К такого рода репликам я оставался безучастен, и психиатр брал более серьезный тон:
— Вы обещали возобновить наши беседы лишь в том случае, если я соглашусь считать вас не Носовым, а кем-то другим…
Я бросал на него гневный взгляд, и Филипп Филиппович притворно осекался:
— Ах, ну да, простите, не просто «кем-то другим», а именно Уткиным. Однако я правильно вас понял: вы только в этом случае согласны вернуться к нашим разговорам?
Я в знак согласия кивал.
— Э-эх, — сокрушенно вздыхал психиатр. — Поймите же, вы хотите вынудить меня прийти к некоему заключению как бы помимо моей воли. По-вашему, это правильно: настаивать на своем такими способами?
Я сверкнул глазами — и доктор тоже правильно меня понял:
— Стало быть, вы настолько убеждены в своей правоте, что для вас все средства хороши… Но я ведь тоже уверен в своей правоте. Почему бы нам снова не подискутировать на эту тему? Беседа ведь гораздо продуктивнее, нежели стратегия, выбранная вами.
Я выразительно поморщился — и Филипп Филиппович опять понял мою мимику верно:
— Ага, мы это уже проходили — вот что вы хотите сказать… Но мы еще не все прошли, далеко не все. И я могу уверить вас, что если мы вернемся к нашей прежней практике общения, то вы еще обязательно скажете мне спасибо, помяните мое слово.
Ответом на подобные заявления вновь служило мое полное безразличие.
— В конце концов, вы избежите тюремного наказания, — прибегал Филипп Филиппович к последнему доводу, который он до последнего же считал сокрушительным. — Дорогой, подумайте, разве это не стоит того? Попасть не в тюрьму, где вы с вашим недугом почти наверняка окажетесь еще более духовно искалеченным, — а попасть в больницу, где вас с высокой долей вероятности вылечат, и вы сможете снова стать полноценным членом общества.
Я смотрел психиатру прямо в глаза — и несколько раз медленно мотал головой. Нет, нет и нет! — беззвучно говорил я таким образом, и он опять-таки всецело уяснял мой ответ.
— В конце концов, если вы откажетесь лечиться добровольно, боюсь, я уже ничего не смогу для вас сделать, — хмуро добавлял Филипп Филиппович после минуты-другой уже нашего обоюдного молчания. — Видите ли, насильственное лечение не очень-то практикуется в таких делах, как ваши. Вы обвиняетесь в очень серьезном преступлении — и, к сожалению, для большинства людей, от которых зависит ваша судьба, первостепенным является наказание, возмездие преступнику… А то, что правонарушитель мог преступить закон исключительно из-за своей болезни и, следовательно, нуждается не в наказании, а в милосердии, под каковым можно понимать лечение… в общем, такие случаи зачастую рассматриваются у нас отнюдь не надлежащим образом… Словом, я веду к тому, что если вы замкнетесь в себе перед лицом медицины, а перед лицом следствия продолжите отрицать свою личность, это послужит к ускорению процесса по вашему делу. И ускорению отнюдь не в вашу пользу, поймите же это! Вас даже могут приговорить к смертной казни! Мне больно это говорить, и я ни в коем случае не хочу для вас этого наказания, но именно такими могут оказаться последствия вашей теперешней, с позволения сказать, стратегии…
Подобных речей в не слишком разнящихся вариациях я выслушал от Филиппа Филипповича еще немало.
Но потом он все-таки перестал приходить. Что ему еще оставалось делать?
А вскоре следователь, не скрывая злорадства, сообщил мне, что надо мной будет суд и что мне надо готовиться к худшему. Что ж, пусть так. Я согласен скорее умереть, чем получить шанс стать свободным путем добровольной клеветы на самого себя. Я никогда не назову себя презренным Носовым. Я был и остаюсь Уткиным. И умру Уткиным. Даже если до своей смерти так и останусь единственным человеком, которому известен этот факт и который открыто его признает.
IV
1.1.62
С первого дня нового года решила вести дневник. Может, он хоть как-то поможет мне разобраться в том, во что я превратила собственную жизнь. Вот уже который год одна и та же мысль все настойчивее бьется в моей голове. А именно — я связалась не с тем человеком. Этого человека я буду называть здесь У. Он кинорежиссер. Я актриса. Мы вместе учились. И с тех пор я с ним. В качестве его постоянной актрисы, его постоянной любовницы, а с некоторых пор еще и сожительницы. И все это время я едва ли не каждый день повторяю себе: зачем, зачем? Зачем я продолжаю находиться рядом с ним? Он успешный режиссер — может, в этом все дело? Нет. Во-первых, я точно знаю, что я не из тех, кто ради ролей готов на все, даже на торговлю своей личной жизнью. Во-вторых, когда я только сошлась с У., ничто не говорило о том, что он станет таким успешным. Ему просто повезло. А талантливым он никогда не был — я изначально это знала.
Самым талантливым у нас на режиссерском факультете был Нестор. Но как раз он не сумел удержаться в профессии — не снял ни одного фильма, кроме дипломной короткометражки. Просто ему не повезло. Не проходит и дня, чтобы я не спрашивала себя: а если бы я тогда осталась с ним, с Нестором? Ведь он так был в меня влюблен. Да и я какое-то время была им чрезвычайно увлечена. Пока не появился У. С помощью своего поверхностного блеска, показного остроумия, своих, проще говоря, суетных кривляний он тогда весьма преуспел в том, чтобы заморочить мне голову. Как ни стыдно в этом признаваться, но в те годы я, видимо, еще была круглой дурой. Иначе ни за что бы не купилась на такие дешевые
Поделиться книгой в соц сетях:
Обратите внимание, что комментарий должен быть не короче 20 символов. Покажите уважение к себе и другим пользователям!