Дрейк. Пират и рыцарь ее величества - Владимир Шигин

Рассказывали случай, когда, рассердившись за что-то на судового священника, он заковал его в кандалы, отлучил от церкви и на шею велел повесить кольцо с надписью: "Величайший плут и мошенник на свете". С этой ссоры, говорят, клеветники повели дело открыто, восстанавливая против Доути и генерала, и команду. Двое свидетелей рассказывали также, что, раз заподозрив Доути, Дрейк готов был приписывать ему все дурное. Так, во время бури он бранными словами кричал, что эту бурю наслал Доути, что он волшебник, ведьма и что все это идет из его сундука. Потом, позже, передавали даже такой слух, будто погубить несчастного упросил Дрейка граф Лейстер за то, что Доути распространял-де сказки о смерти графа Эссекса, при котором оба, и Доути, и Дрейк, служили когда-то в Ирландии, и говорил, что смерть Эссекса была делом Лейстера.

Что правда во всей этой темной истории, а что нет — трудно сказать. Пожалуй, самым правдоподобным может считаться такое объяснение. Генерал, говорят, подозревал своего помощника в том, что тот, еще в Англии, зная от генерала его план, передал его министру, лорду Берлею. Это грозило опрокинуть все расчеты Дрейка, потому что Дрейк стремился своим поведением сделать войну с Испанией неизбежной, а Берлей отстаивал политику осторожности и мира. Во всяком случае, дело Доути продолжало глубоко волновать генерала и после казни".

Историк К. Малаховский отмечает: "Скорее всего, Дрейк имел некоторые основания подозревать Доути в некорректном поведении. Но также несомненно, что передаваемые Дрейку факты, обвинявшие Доути, были сильно преувеличены. Нельзя не учитывать и того, что Доути вызвал сильнейшее раздражение адмирала тем, что сообщил ему о самовольном присвоении ценностей с захваченного испанского корабля, на котором находился да Сильва, братом Дрейка Томасом. Дрейк тогда отстранил Доути от командования этим кораблем и вместо него назначил Томаса. Представляется, что казнь Доути была вызвана совокупностью причин. Тут и возбуждаемая врагами осужденного подозрительность Дрейка, и его растущая неприязнь к Доути, а самое главное — желание полностью исключить какие бы то ни было возможности для внутренней оппозиции в экипаже накануне самой ответственной части экспедиции".

А вот любопытное мнение современного английского военно-морского историка Энтони Н. Райана: "За ним (Дрейком. — В.Ш.) стояла тень Томаса Доути, одного из "джентльменов удачи", которого он казнил в 1578 году в Сан-Хуане на побережье Южной Америки во время кругосветного плавания. Доути был обвинен в измене и казнен по приговору суда, обладавшего сомнительными правами. Можно объяснить это гем, что Доути возглавил довольно опасный заговор с целью лишить Дрейка власти. В своей фундаментальной работе "Дрейк и флот Тюдоров" сэр Юлиан Корбетт называет Доути возможным представителем дворцовой "партии мира", который должен был помешать разграблению испанских владений, которое планировали Дрейк и его сторонники. Однако существует масса свидетельств, которые говорят за то, что Доути ничуть не выделялся среди пиратской шайки Дрейка, но был сильно недоволен выделенной ему ролью подчиненного. Дрейк, ничуть не колеблясь, устранил угрозу своему положению командующего в маленькой личной войне против Испании. Целью похода была добыча. Дрейк сумел сначала объединить своих моряков, а потом повязать всех соучастием в грабежах. С помощью грабежа Дрейк сумел прорваться наверх сквозь все социальные барьеры елизаветинской Англии и стал символом сбывшихся надежд, которые витали в английском обществе".

Если Дрейк думал, что, казнив Доути, он поставил в данном деле точку, то Дрейк сильно ошибался. "Дело Доути" еще не раз аукнется ему в дальнейшем, а призрак Доути будет преследовать его до конца жизни…

* * *

Итак, Доути мертв, а перед Дрейком в настоящий момент уже стоят другие задачи. Но несчастья для англичан еще не прекратились. 22 июня произошла трагедия. В тот день Дрейк, взяв с собой несколько человек, высадился на берег. Их встретили несколько патагонцев. Поначалу аборигены были настроены дружелюбно. Они с удовольствием приняли предложенные им подарки. Затем один из спутников Дрейка предложил патагонцу соревнование, чей лук лучше. Разумеется, что стрела, пущенная англичанином, пролетела значительно дальше, чем стрела аборигена. Это вызвало их восхищение. Собралось еще больше местных жителей. Англичанин решил еще раз продемонстрировать превосходство своего лука, но в этот момент тетива оборвалась. Аборигены подняли шум, а один из них пустил первую стрелу англичанину в плечо, вторая пробила грудь. Тогда бывший при Дрейке судовой артиллерист вскинул мушкет, но тот неожиданно дал осечку. Уверовавшие в свое превосходство аборигены тут же убили канонира. Стоявший рядом Дрейк успел подхватить мушкет. На этот раз выстрел получился, и один из патагонцев упал замертво, а остальные бросились врассыпную.

Больше до конца нахождения в бухте никаких инцидентов не было, хотя и добрых отношений тоже. Исключение составил один патагонец, который так пристрастился к дармовому вину, что ежедневно приходил на берег и клянчил вино до тех пор, пока не напивался и не падал замертво.

Тем временем Дрейк приготовил своим подчиненным еще одну встряску.

Всего Дрейк провел в порту Святого Юлиана почти месяц. Опытный моряк, заботливый начальник и неплохой психолог, он понимал, что людям надо дать возможность отдыха перед тем, как бросить их в объятия неизведанного для англичан Тихого океана. Команды отсыпались, отъедались свежей зеленью и пили свежую родниковую воду вместо затхлой судовой.

Чтобы доукомплектовать команды, Дрейк решил сжечь ранее захваченное испанское судно "Мария".

* * *

11 августа Дрейк приказал всем командам съехать на берег. Когда все собрались, священник Флетчер попытался, прежде выступления Дрейка, обратиться с проповедью к пастве, тот отстранил его рукой:

— Полегче, мистер Флетчер, проповедь сегодня буду говорить я сам. И хотя я очень плохой оратор, но то, что я скажу, пусть каждый хорошо запомнит, а потом и запишет. За все, что скажу, я буду отвечать перед Англией и королевой, и все это я записал здесь, в своей книге. Так вот, господа, мы здесь очень далеко от нашей родины и друзей и со всех сторон окружены врагами. Стало быть, мы не можем дешево ценить человека, потому что не найдем здесь его и за десять тысяч фунтов. Значит, мы должны оставить все столкновения и разногласия. Клянусь Богом, я прямо с ума схожу, как подумаю о столкновениях между джентльменами и моряками. Я требую, чтобы этого не было. Джентльмены с моряками и моряки с джентльменами должны быть друзьями. Покажем же, что мы все заодно, и не доставим врагу радости видеть наши раздоры. Я хотел бы знать человека, который отказался бы своими руками взяться за канаты, но я знаю, что здесь такого нет. Поскольку джентльмены очень нужны в плавании для управления, я их для этого взял с собой, да и другие соображения у меня на то были, и, хотя я знаю, что матросы, если ими не управлять, — самый на свете завистливый и беспокойный народ, я не могу обойтись без них. И вот еще: если кто-либо желает вернуться домой, то пусть мне скажет; здесь есть "Златоцвет", корабль, без которого я могу обойтись и отдать тому, кто хочет возвратиться. Но чтобы это было действительно домой, а то, если встречу на своем пути, пущу на дно. До завтра у вас хватит времени подумать, но клянусь, что говорю вам правду.