Варвара. Книга первая - Андрей Анатольевич Антоневич

себя… А детей он своих очень любил. В бизнес этот пошел из врачей только ради того, чтобы их прокормить.

– А второй, – нетактично перебила журналистка Петро, слишком углубившегося в воспоминания о пропавшем коллеге.

– Баба Глафира. Она тут все места знала. С детства через кордон ходила. На себе короба с товаром через болота таскала. Ни звери, не трясины ее не пугали. Тогда к ней должны были внуки приехать, вот и решила она им клюквы набрать. Предупреждали ее, а она упрямая была, как танк – вот и поперла. Тогда с утра две вспышки было. Долго ее искали, да так и не нашли. Тогда еще слухи пошли, что ее Жуткий Женик изнасиловал, а затем притопил где-то. Народ собрался и пошел к нему. Били его долго… До тех пор, пока не поверили, что это не он. Я тогда еще малой был.

– А как часто эти вспышки происходят?

– Как когда, – пожал плечами Мошко. – Обычно две. Бывает четыре. Старики рассказывали, что начиналось все с одной, двух в неделю, потом все больше и больше. Бывало и по двенадцать в течение суток. А потом потише стало. Одна, две в месяц. Бывает, что и по полгода ничего не слышно и не видно.

– Вы же черный копатель. Это же ваш бизнес, – решила пойти напролом, применив свой излюбленный журналистский прием, Варя. – Разве это не самоподрывы ядерных снарядов на полигоне?

– Я не черный копатель, – окрысился Петро. – Я просто вытаскиваю старую технику из трясины, разрезаю ее и сдаю на металл.

– Неужели только из-за ржавого железа вами интересуются правоохранители или это из-за ваших игр с боеприпасами?

– Пока это железо в трясине – оно никому не нужно, а как только я его достаю – оно становится государственной собственностью. А это экономическое правонарушение. А по поводу снарядов, дорогая моя, хочу тебе сказать, что я подрывник-самоучка. Это мое хобби! И это не твое дело!

– Петр Иосифович, ну что же вы так, – сменила тактику журналистка. – Я же вижу, что вы талант. И не просто талант – талантище. Вы уникальный человек, которых редко встретишь. Я же журналист. Я хочу написать про вас отдельную статью и поэтому спросила ваше профессиональное мнение, как человека освоившего саперное дело.

Грубая лесть, направленная на подпитку тщеславия, срабатывала всегда безотказно.

– Не надо про меня писать статьи. Не нужна мне лишняя огласка, – напыщенно раздулся, моментально подобревший Мошко. – Могла бы прямо спросить… Так вот – ни один снаряд сам по себе не взорвется… если его не трогать. Болото все консервирует. И выталкивает из себя авиационные бомбы только после того, как происходят вспышки. Кто-то ходит на болота за грибами и ягодами, а я за снарядами, но ядерный я еще ни разу не находил. А если бы нашел, то не трогал.

– Тогда, что это? – осторожно спросила Варвара.

– Не знаю. И знать не хочу. Есть вещи, которые человеку знать не положено. И вам советую не рисковать и повернуть пока не поздно обратно. Но, – поднял Петро кверху указательный палец, – деньги я вам уже обратно не верну. Договор есть договор.

– Мы идем дальше. И если все получится, я вам выплачу премиальные, – улыбнулась в ответ журналистка.

– Деньги вперед, – алчно сверкнув глазами, протянул руку Мошко.

– Петр Иосифович, – хитро улыбнулась Варвара, – вы же деловой человек. Сначала выполните условия договора – потом получите деньги, причем не малые. Поэтому вы должны быть заинтересованы, чтобы мы вернулись.

– Я и так заинтересован, чтобы вы вернулись. Этот же, – тыкнул он пальцем в сторону Васи, – муж моей сестры. Так что одевайтесь и поехали. У меня сегодня еще куча дел на той стороне.

Мошко достал из багажника машины плотно перевязанный тюк, в котором оказалось два сплошных прорезиненных рыбацких комбинезона одинакового размера. Долговязому Василию костюм оказался мал, а на Варваре свободно болтался в разные стороны.

– А как в нем в туалет ходить? – поинтересовалась Варя.

– Как обычно, но если не в терпеж, то можешь и прямо в него, – съязвил Петро, скептически оглядывая журналистку. – Есть у меня один знакомый, так он постоянно в него дела делает. Воняет от него так, что рядом стоять невозможно.

– От вас тоже не розами пахнет, – в свою очередь отпустила справедливую колкость Варвара.

Проводник оторопело посмотрел на журналистку, затем понюхал у себя под мышкой, оттянул край защитного костюма и принюхался к себе изнутри.

– Не пахнет от меня никакими розами, – не понял колкость Петро и вопросительно уставился на Варвару.

– Ладно. Ведите уж нас, – подхватила Варя ближайший рюкзак, сделав вывод, что Петр Иосифович человек прямой и намеков не понимает.

Мошко выключил в землянке свет, подхватил ящик с цыплятами и первым двинулся в сторону едва заметного дневного света. Выбравшись по пологому утрамбованному склону на поверхность, Варя вдохнула полной грудью свежий, полный приятных запахов цветущих трав, воздух.

Шли недолго. Через три минуты ходьбы по одному известному только проводнику маршруту, он приказал остановиться.

– Ждите меня здесь. Нечего вам все мои схроны знать, – приказал Петро и в мгновение ока пропал среди деревьев, слившись в своем камуфляже воедино с природой.

Подавленный собственными переживаниями, тянувшийся в хвосте с двумя огромными туристическими рюкзаками, Василий даже не понял, что произошло.

– А где Петро? – растерянно спросил он у Вари, близоруко щурясь по сторонам.

– Р…р…р… – взревело что-то в ответ за зарослями папоротника и на прогалину перед журналисткой и ее напарником выскочил приземистый, необычного вида горбатый вездеход, с четырьмя огромными, обмотанными цепями, широко расставленными колесами.

– Грузись, – сквозь шум мерно урчащего двигателя, крикнул, откинув единственный боковой люк, проводник. – Через двадцать минут беспилотник вернется.

Варваре, которая считала, что до пункта назначения они будут идти пешком, дважды повторять не пришлось, однако внутри ее ждало разочарование. Кресло в вездеходе было только у водителя.

Через несколько минут, погрузив все свое снаряжение в нутро вездехода, они уже перепрыгивали на приличной скорости ухабы, пни и другие естественные лесные препятствия. Ехали молча, потому что разговаривать сквозь рев двигателя не было ни желания, ни возможности. Все силы Варвара приложила к тому, чтобы удержаться за приваренные к стенкам двум поручням.

Через полчаса тряски, вездеход вышел из леса и, задорно чавкая колесами, пошел по трясине. Варя смотрела в единственное имевшееся небольшое лобовое стекло и недоумевала, каким образом Петро различает среди однотонного болотистого пейзажа, периодически прорежаемого небольшими островками с чахлыми деревьями, нужный им маршрут. Еще через двадцать минут они выехали из болота на относительно твердую, поросшую высокой травой землю и остановились.

– Ровно шесть утра. Все по