Непристойный негатив - Картер Браун

_______________________________

1) Уильям Коуди (Баффало Билл) (1846–1917) — знаменитый американский следопыт и охотник на бизонов, организатор шоу «Дикий Запад».

— Привет, напарник! — прокаркала она. — Что будешь пить?

Я посмотрел сквозь её прозрачную блузку, и понял, что зря. Полное или частичное раздевание в общественных местах всегда является большой ошибкой, по-философски рассудил я. И ещё её груди казались какими-то беззащитными и одинокими, что ли. Дешевая философия для затрапезного бара.

— Во-первых, — начал я, — я хочу…

— С выпивкой проблем не будет, — лукаво сказала она. — Так что же «во-вторых»?

— Я только что примчался из Техаса, — объявил я, — с нефтяной скважиной в одном кармане и с собственным ранчо в другом. Но ваш шикарный наряд, мэм, свел меня с ума, и я влюбился с первого взгляда. Да уж! Такого возбуждения я не испытывал с тех пор, как впервые в жизни увидел телку!

Она устало пожала плечами.

— Нам велено общаться с клиентами! Я что, виновата, что ли?

— Наверное, нет, — согласился я. — А хочу я бурбона со льдом и ещё мне надо поговорить с Алеком Джемисоном.

— С выпивкой проблем не будет. — Она по-дружески улыбнулась. — А вот со вторым могут возникнуть трудности. Я могу лишь доложить ему.

— Меня зовут Рик Холман, — сказал я. — Передай ему, что я хочу поговорить с ним насчет той половины негатива, что ему оставили в залог.

— Чушь несусветная. — Она на мгновение задумалась, а потом махнула рукой. — Ладно, так и скажу.

— Спасибо, Алиса, — сказал я.

— Да пошел ты… — беззлобно ответила девица.

Прошло несколько минут, и вскоре она вернулась с моей порцией выпивки.

— Хозяин велен передать, что скоро выйдет, — объявила она. — Но выпивка все равно не за счет заведения.

— Так рассчитай меня, — согласился я.

Я успел прикончить больше половины содержимого своего стакана, прежде чем появился Джемисон. Он оказался невысоким, энергичным человеком в безупречном костюме. Блестящие черные волосы, карие глаза. У него была внешность прилежного бухгалтера, который во время годовой отчетной конференции неизменно садится позади своего босса и с ходу называет ему точные цифры, даже не заглядывая в разложенные на коленях бумаги. На мой взгляд, он относился к тому типу людей, непродолжительного общения с которыми оказывается зачастую вполне достаточно, чтобы потом люто возненавидеть их на всю жизнь.

— Я Джемисон, — отрывисто сказал он, присаживаясь рядом со мной на диванчик. — А вы, насколько я понимаю, Холман. Ваше имя ничего мне не говорит, а вот упоминание о половине негатива, очевидно, намекает на уровень вашей осведомленности. Так что же вам от меня нужно, мистер Холман?

Я рассказал ему про Лессинджера, и о том, как кто-то разнес голову Майку Роулинсу, и он все внимательно выслушал от начала до конца.

— Боюсь, ничем не могу быть вам полезен, — сказал он, и в его голосе звучало искреннее сожаление. — Начать хотя бы с того, что у меня не было никакого желания ссужать Тони Ферреллу деньги. Но так уж получилось, что мы были одно время очень дружны, и к тому же в когда-то он оказал мне одну услугу. Сам Тони, похоже, ничуть не сомневался в том, что фильм будет закончен в самом ближайшем будущем, и я ему поверил. Разумеется, я побывал у Лессинджера и, естественно, потребовал выплатить причитающуюся мне долю от сделки с картиной, прежде чем я отдам негатив. И если уж быть до конца точным — он самодовольно улыбнулся — прежде, чем я расстанусь с принадлежащей мне половиной негатива.

— С вашей половиной? — переспросил я. — А разве после возврата Ферреллом ссуды, право собственности не возвращается к нему автоматически?

— Это была не просто ссуда, — вкрадчиво заметил он, — а сделка с условием. Я, мистер Холман, конечно же, всегда рад помочь другу в беде, но, с другой стороны, благотворительность — не мой профиль. Единственной более или менее ценной вещью, находившейся в распоряжении Тони, когда он пришел ко мне просить денег, была его половина негатива. Поэтому я заплатил ему десять тысяч, оставляя за ним право в течение девяноста дней выкупить её у меня обратно, но уже за одиннадцать тысяч долларов. Этот срок истекает в пятницу, и я сильно сомневаюсь, что Тони удастся раздобыть необходимую сумму в течение ближайших сорока восьми часов.

— Имея такого друга, как вы, ему и враги не нужны, — заметил я.

Он снова улыбнулся.

— Но ведь кое-какие права у него все-таки остаются. Если картина будет когда-либо завершена, то он будет её продюсером и режиссером.

— Я так и понял, — сказал я. — Значит, если у кого-то вдруг возникнет желание закончить фильм, то ему будет необходимо заручиться вашим согласием, а также испросить разрешения у Джерри Сэнфорда, верно?

— Абсолютно, — подтвердил он.

— А Лессинджер тут как бы и не при чем.

— Лессинджер — первостатейный ловкач и прощелыга, — мягко заметил Джемисон. — И теперь он изо всех сил старается влезть в дело, на котором, как ему кажется, можно неплохо наварить. Только и всего.

— Тогда зачем кому-то его убивать?

Джемисон недоуменно пожал плечами.

— Понятия не имею. По-моему, это не имеет никакого отношения к фильму с Айрис Меривейл. Вероятно, тот, кто пытается его убить, руководствуется какими-то иными причинами. Тем более, что в этом городе недоброжелателей у Лессинджера более чем достаточно.

— Или, возможно, Майк Роулинс раскопал некий компромат на кого-то из тех, кто имеет самое непосредственное отношение к сделке с фильмом, и был убит прежде, чем смог передать его Лессинджеру, — предположил я.

— Что ж, очень даже может быть, — согласился он.

— Но отношение к сделке имеют лишь трое, — продолжал я. — Феррелл, Сэнфорд и вы.

— Значит, на меня падает тридцать три целых и одна треть процента подозрений. — Он снова улыбнулся и покачал головой. — Здесь вам, мистер Холман, уже давно не Город Ангелов, да и сам я, конечно, далеко не святой. Но все же не думаю, чтобы за всю свою жизнь я сотворил нечто-такое, что нужно было бы скрывать любой ценой и даже пойти на убийство.

— Как знать… — я любезно улыбнулся в ответ. — Возможно, мне удастся что-нибудь раскопать.

— Как вам будет угодно, — ответил он. — Ко мне ещё есть вопросы, мистер Холман?

— Пожалуй, нет, — сказал я.

Он щелкнул пальцами, и к столику поспешно подошла моя Алиса.

— Выпивку мистера Холмана запишешь за счет заведения, — распорядился он, — и впредь его не обслуживать. Если же у него хватит наглости снова заявиться сюда, то позовешь Бенни, чтобы он вышвырнул его вон. Тебе все ясно?