Пресс-хата для Жигана - Сергей Иванович Зверев

ей не мешал. Это было растянутое во времени самоубийство. Результат не заставил себя долго ждать.

На одной из оргий Анжела Виленовна, обнажив свои обрюзгшие телеса, присоединилась к более молодым, занимавшимся свальным грехом в финской сауне, Взвинченная кокаином тусовка, состоявшая из представителей золотой молодежи, отправилась охладиться в бассейн. Дама, на чьи деньги был приобретен кокс, осталась лежать на верхней полке сауны. О ней просто забыли.

Раздувшийся труп супруги Владимира Петровича обнаружили только утром

Хоронили Анжелу Виленовну в закрытом гробу при весьма малом стечении народа. В церкви на отпевании присутствовали только самые близкие родственники. А падчерица то и дело выбегала на улицу, чтобы покурить и послушать вместо церковного пения спрятанный под черной кофточкой плеер.

Странно, но бывшая жена словно мстила Колесникову из могилы. Нет, она не скрежетала зубами по ночам, не летала призрачным кошмаром по комнате. Она поступила изощреннее и страшнее. Легкомысленный дух Анжелы Виленовны вселился в падчерицу.

Уже в отроческом возрасте Клавдия доставляла немало хлопот отцу. Она то исчезала с компанией подростков на неизвестных подмосковных дачах, то собиралась бросать школу, то заявляла о своих мечтах стать профессиональной стриптизершей и на всегда свалить из этой дикой, по ее выражению, страны.

К восемнадцати годам Клавдия стала совершенно отвязанной московской тусовщицей, посещала «кислотные» клубы и рейв-вечеринки. Карманы ее одежды были набиты таблетками «экстази». Более крутой наркоты она не употребляла.

Затем пришел черед нового бзика, крепко встряхнувшего юную головку.

Однажды, сев к отцу на колени, она заявила:

— Папуся, мне надоело шлифовать танцпол.

Колесников не без надежды на лучшее спросил:

— И чем же ты хочешь заняться?

— Стать звездой поп-музыки.

Внешние данные Клавдии Колесниковой, надо сказать, мало подходили под общепринятый стандарт женской красоты. Природа наградила ее тщедушной фигуркой, маленьким бюстом и невероятной худобой. Эти недостатки компенсировала роскошная грива густых, ниспадавших темными волнами волос. Вокальных данных у нее вообще не было.

Деликатно, чтобы не травмировать девушку, отец сказал:

— А стоит ли? Ты не Эдит Пиаф.

— Что это за чувырло? — обиженно надув губки, переспросила дочь.

— Великая французская певица, — пояснил отец.

— Мы не во Франции, папа. Сейчас из любой кочерги певицу делают. Только бабки отстегивай. Это голодранцам талант нужен, чтобы вычухаться. А мы ведь все можем купить, — нежно проворковала Клавдия, обняв отца за шею.

Через полгода в нескольких музыкальных передачах типа «Доброе утро, страна!», представляющих собой мусорную свалку отечественной попсы, промелькнул клип новой певицы со звучным псевдонимом Клементина.

Певица мурлыкала что-то о незабываемом запахе любимого, о следах на мокром песке, в общем, несла какой-то бред. При этом совершала странные телодвижения, напоминающие пляски опившихся ромом карибских пиратов. Вокруг Клементины вились практически голые мужики с кожаными передниками на неуказанных местах. Все это действо происходило на фоне умопомрачительного пейзажа соляных сталактитов турецкого курорта Памуккале, синего Эгейского моря и сосен на склонах итальянских гор.

Клип влетел Владимиру Петровичу в копеечку. Все деятели шоу-бизнеса старались урвать куш пожирнее.

Поэт, сочинивший убогий текст в полупьяном бреду за пять минут, с ходу потребовал штуку зеленью наличными. Композитор, сочинивший музыку, напоминающую грохот крупнокалиберного пулемета, срубил американских дензнаков на порядок больше. А уж о режиссере, телевизионщиках и прочей братии говорить не приходится. Поездку на натурные съемки, эфирное время и так далее оплатил, естественно, тот же Владимир Петрович.

С тех пор он проникся лютой ненавистью к отечественному шоу-бизнесу и его представителям. Но, умея из любой ситуации извлекать пользу, Колесников расширил круг клиентов страховой компании «Светко».

После того как клип высмеяли на главном музыкальном канале страны «MTV Russia», дочь поостыла. Желание стать поп-звездой испарилось, как утренняя роса.

Вскоре после завершения скоротечной музыкальной карьеры в жизни Клавдии произошли разительные перемены. Она втрескалась по уши в давнего знакомого отца, тридцатилетнего типа с путаной биографией, Сергея Пономаренко. И переехала к своему избраннику. Иногда появлялась в отеческом доме, чтобы перехватить деньжат и в очередной раз поцапаться с отцом.

Владимир Петрович уговаривал дочь:

— Одумайся. Этот фраер тебе не пара.

— А за кого ты меня хочешь отдать? За толстопузого депутата Госдумы или за нефтяного магната? — кричала Клавдия, размахивая перед носом отца кулаком.

— Он же судимый — был очередной аргумент.

— А ты святой? Сам парился на зоне с урками. И потом он не в тюрьме, а в дисбате был.

— Хрен редьки не слаще.

— Сережа работает на тебя. Занимается легальным бизнесом. Что было, то прошло, — не унималась дочь.

— Он ничтожество. Круглый ноль. Может только шустрить по мелочовке. Шестерить на подхвате, — багровел Колесников.

На что Клавдия заходилась в крике:

— Не смей оскорблять Сережу. В конце концов, я сама выбираю, с кем трахаться.

— Вот именно. Дальше траханья дело не идет. Не люди, а кролики какие-то, — разъяренно сипел отец.

Он хотел урезонить ретивого ухажера, но, поразмыслив, решил не усложнять отношения с дочерью.

Итак, Сергей Пономаренко стал членом семьи. В приданое молодые получили шикарные апартаменты в центре Москвы, круглый счет в банке, черный «БМВ» и много других приятных и полезных вещей. Но в бизнес брать зятька Владимир Петрович наотрез отказался. Точнее, отвел ему малозначительное место в отделе, контролирующем филиалы компании, размещенные в автомагазинах.

На свадьбе Колесников, отозвав жениха в сторону, недвусмысленно пригрозил:

— Обидишь Клаву — завалю.

Жених криво усмехнулся, поправил галстук-бабочку и ответил столь же нелюбезно:

— Не наезжай, Владимир Петрович. Мы же теперь родственники.

— Родственники, но не компаньоны, — расставил все по своим местам отец невесты.

Когда он отошел к гостям, жених, тихо, обращаясь сам к себе, произнес:

— Ну, это, Колесо, мы еще посмотрим.

Отгуляв свадьбу, Колесников с головой окунулся в дела.

Молодые жили душа в душу. Детьми обзаводиться не спешили. Ездили отдыхать на дорогие курорты. Изредка посещали казино или рестораны. Но все это делали в допустимых рамках, без диких загулов.

Частный детектив, наблюдавший по просьбе Колесникова за молодой четой, почти год составлял подробные отчеты, отличавшиеся унылым однообразием. Отчеты состояли из стандартных фраз типа: «… около двадцати часов объекты отправились в кегельбан, после чего ужинали в ресторане «Русская охота».

Убедившись, что супруги ведут нормальный образ жизни людей, не нуждающихся в деньгах, Колесников снял наблюдение.

Контакты с дочерью становились все реже. Она не любила появляться в отцовском доме, называя его «логовом одряхлевшего льва». Муж Клавдии исправно ходил на работу и к тестю особо теплых чувств не питал.

Такое положение дел, казалось, всех устраивало. Но даже самые проницательные люди часто ошибаются, принимая желаемое за действительное. Об ошибках они, как правило, узнают слишком поздно…

Примерно через полтора