Изголовье из травы - Марина Москвина

Гейша – это такое поразительное существо, умное, образованное, талантливое, пластичное, музыкальное, тонкий психолог. Она свободно владеет искусством беседы, чайной церемонии и ошеломляющими секретами любви, способными изменить ваш взгляд на самих себя, на занятия любовью и на мир вообще.

Но я слышала, любовь гейши надо заслужить, кажется, она не продается. Этот «институт», я так поняла, вообще не имеет отношения к легкомыслию. Гейши просто украшают жизнь, помогают успокоиться, расслабиться, возвеселиться душой.

Даже говорят, у них есть такая служба: состоятельный холостой мужчина может на воскресенье пригласить к себе домой гейшу с одним или двумя детьми. Целый день нагрянувшая компания будет исправно делать вид, что это его семья. Он примется воспитывать детей, ворчать, журить их за непослушание, его накормят вкусным домашним обедом, он им расскажет, какие у него неприятности на работе, потом они вместе отправятся в кино или на аттракционы. А вечером они поцелуют его и уйдут. На следующие выходные, возможно, заявятся другие. А он так много работает, так поздно приходит домой, устает, что иным очень сильно занятым людям этого вполне достаточно.

Но и у гейш есть иерархия: в квартал Симабара, в дом, которому уже три сотни лет, являются самые высокопоставленные вельможи. В этом старинном доме живут гейши особой категории – «таюсан». Ходят слухи, что великолепие их нарядов затмевает все, что возможно увидеть в Японии. Один наряд гейши весит тридцать два килограмма, из них четыре килограмма – украшения для головы.

Не знаю, на какую именно графу в этом «табеле о рангах» смог претендовать Юрий Норштейн, просто мне понравилось, как Яско-сан рассказывала, что двум гейшам, которые с ними встретились, Норштейн читал Пушкина: «Я вас любил так искренно, так нежно, как дай вам Бог любимой быть другим».

– Не понимаю, – удивлялась одна гейша. – Как это – сам любит, и в то же время желает, чтобы его любимую кто-то другой любил точно так же, как и он?!!

Бывают разные ситуации, старался им втолковать Нор-штейн и в качестве иллюстрации поведал гейшам о судьбе великого Данте Алигьери. Как тот всю жизнь был женат на хорошей женщине, ел и нахваливал приготовленные ею пиццы и макароны, а небесной любовью любил совершенно постороннюю Беатриче.

– Ну и ну! – без устали поражалась та же гейша. – Не хотела бы я быть женой этого Данте!

«У нее был очень большой рот, – рассказывала Яско-сан, – очень красные губы, и вообще она много болтала. Поэтому Норштейну понравилась другая – которая за всю беседу не проронила ни слова».

Подозреваю, что историческая встреча нашего знаменитого мультипликатора с гейшами в Киото никак не пролила свет на вопрос – владеют ли гейши современной Японии неизмеримыми тайнами Дао любви?

Поэтому со своей стороны на всякий случай стараюсь, чтобы это бесценное учение не стерлось из памяти человечества: накупаю брошюры, прилежно и тщательно штудирую, делаю выписки, конспекты, но мало с кем нахожу взаимопонимание.

– Не знаю, – с сомнением говорит Лёня. – Я лично в этом деле предпочитаю спонтанность. Как пойдет, так и пойдет…

Зато когда мы приехали в Японию, мне Лёня сразу сказал очень строго, что ни о чем таком не может быть и речи, ибо, он говорит, существует такое поверье, что дитя, зачатое на японской земле, обязательно родится японцем.

Да, ты прав, монах Безумное Облако!

Кто что просит у Бога в Японии; я, например, страстно мечтала увидеть японские храмы и монастыри, часовни и пагоды, а в Киото как раз с этим очень хорошо: тут 254 синтоистских и 1598 буддийских храмов. Так вот, семейство Танака настолько серьезно взялось за дело… – по-моему, нам с Лёней их показали все!

Сначала мы посетили самый что ни на есть знаменитый действующий храм «Сандзю-санген-до» – «Зал 33-х отсеков»: он делится опорными колоннами на тридцать три части. В центре зала на колоссальном цветке лотоса восседает сделанное из дерева, огромное тысячерукое, окрашенное в золотистый цвет, явно просветленное существо. Перед ним выставлены обильные жертвоприношения – бутыли сакэ и чаши рассыпчатого риса. А справа и слева – тысяча фигур этого же божества в человеческий рост; вырезанные из дерева, отливающие золотом, десять рядов этих статуй волной поднимаются к колоннам, а над ними – сомкнувшее ладони своих главных рук и раскинувшее в стороны другие – то выступало из мрака, то утопало загадочное божество.

Храм был построен в двенадцатом веке, и эти статуи тогда же сделали знаменитые скульпторы Инкэй и Танкэй.

Однажды там вспыхнул пожар. 124 статуи удалось схватить и выбежать из храма. Остальные 876, когда восстанавливали храм, пришлось сделать снова. Все это подлинники неподражаемых мастеров. Где-то я читала, что лица повторены тысячу раз даже без видимых оттенков. А Томоко Танака:

– Ничего подобного! Наоборот, в этой портретной галерее представлены все типы лиц. Среди них можно даже найти собственное лицо… Но насчет вас я не уверена, – добавила она, извиняясь, потому что сияющие лики этих поразительных статуй, исполненные блаженства и сострадания, как ни крути, все были абсолютно японскими.

Естественно, мы с Лёней подумали, что это Храм 1001-го Будды. Хотя Будда – коренной индус. Но, как известно, все хорошее, очутись оно в Японии, постепенно становится японским.

Прямо душа радуется, как тут мирно ужились языческий культ обожествления природы и глубокое философское буддийское учение. Проповедники буддизма поладили с восемью миллионами местных святых, объявив их воплощениями Будды. А для синто, который все подряд наделяет святостью, ничего не стоило назвать Будду одним из бесчисленных духов-ками.

Тем более, буддизм в Японии принял на себя заботы и хлопоты, связанные с загробным миром. Синтоисты чурались смерти. Еще в четырнадцатом веке об этом свидетельствуют многочисленные указы правительства, смысл которых сводился к одному: «Не бросайте покойников на общественных дорогах».

Вместо жуткой Страны Мрака японцам была предложена Чистая Райская Земля Будды. А это совсем другое дело.

Было бы совсем неудивительно, если двадцать восемь синтоистских духов – дух ветра и дух грома с бубнами и барабанами, бог вина и бог тишины, дух-павлин, дух-ворон с вороньими крыльями и клювом, сухонькая старушка – ками вечности – грозно стерегли бы в этом храме тысячеликое полчище Будд.

Вскоре мы выяснили, что это не Будда, а богиня милосердия и сострадания Каннон – существо, стоящее на пороге полного пробуждения, но специально медлящая с этим делом, дабы не утратить связь с обычными обитателями земли, и, в случае чего, оказывать им всестороннюю поддержку. Кстати, у нее одиннадцать голов, и на каждой из тысячи ладоней – по глазу.

– Чтобы спасать людей, – объяснила Томоко Танака, – надо как можно больше рук, больше глаз, больше голов! (Тут Юрий Норштейн заметил, что это – мечта любого продюсера).