Нежеланная дочь - Татьяна Фомина

— Ну, говори уже, — вздыхаю я.

— Мам, приходила какая-то тетенька, — начинает говорить Дарина, а я замираю. — Она спрашивала тебя. Я ей ответила, что тебя сейчас нет.

— Дарина, ты зачем открываешь двери незнакомым людям? — строго спрашивает Сережа.

— Пап, я не открывала! Я через домофон…

— И к домофону подходить не нужно. Тем более говорить, что ты дома одна! Это очень опасно!

— Пап, я сказала, что дома старший брат. Это ничего, что я немного обманула?

— Ты правильно все сказала, но лучше не подходи к домофону совсем. — Обнимаю свою звездочку.

— Хорошо. Я больше не буду, — обещает Дарина, но у меня на душе появляется беспокойное чувство.

Это наверное первый раз, когда в нашу семью закрадывается какая-то напряженность. За своими переживаниями, с которыми не хочу делиться, я не замечаю, что Сережа тоже задумчив, а утром вроде все становится на свои места. Наказываю Дарине сообщать о всех своих передвижениях и ни в коем случае не разговаривать с чужими людьми.

На работе немного отвлекаюсь от беспокойства о своей дочери, и уже позже вспоминаю о том, что в голове вертелся какой-то вопрос, который я выпустила из виду, какая-то важная деталь, но какая именно — не могу вспомнить.

Полностью погрузившись в свои мысли, выхожу из школы и не сразу замечаю машину Лебедева. Разворачиваться и идти в другую сторону очень глупо. Поправляю ремешок сумки, который упрямо съезжает с плеча, и решаю узнать, зачем же я все-таки понадобилась бывшему мужу.

Мимо с шумом пробегают школьники. Отвлекаюсь на них и пропускаю момент, когда Лебедев выходит из машины.

— Здравствуй, Полина.

Как бы мне хотелось никогда не слышать его голос и никогда не видеть, но я медленно поднимаю лицо на отца своей дочери.

— Здравствуй, Костя. Что-нибудь случилось?

— Нет. Почему должно что-то случится? — Костя чуть щурится от слепящего снега, отражающегося на солнце.

Ловлю взгляд серых глаз, словно Костя пытается что-то разглядеть у меня на лице. Я тоже смотрю на него в ожидании объяснений, но он молчит.

— Ты зачем приехал? — не выдерживаю и задаю вопрос.

— Поговорить. Ты же не хотела афишировать наши отношения в школе.

Словосочетание «наши отношения» вызывают диссонанс в душе.

— Да, мне бы этого не хотелось, — соглашаюсь с ним.

— Тогда, может, сядем в машину?

— Не думаю, что это хорошая мысль. Так зачем ты приехал?

Видеть его несколько необычно, учитывая постоянную занятость, о которой говорила его жена классному руководителю. Неужели у него появилось свободное время? Или он отложил все свои дела? Только ради чего?

— Твой муж тебя всегда встречает? — вдруг спрашивает Костя.

— Вечером — да, — отвечаю, поскольку это правда.

Прячу руки в карманы — мне не холодно, просто некуда деть руки.

— Хм. Неожиданно. Хотел узнать, что было на собрании.

— Костя, я на собраниях не бываю, на них ходит Сергей. У меня свой класс, и я физически не успеваю по времени. Тебе лучше подойти к Ольге Васильевне. Она ответит на все интересующие тебя вопросы, так как владеет большей информацией по Филиппу. Это все?

— Нет. Ты не считаешь, что нам нужно поговорить? — спрашивает Костя.

Не могу сдержать удивление.

— Нет. Все вопросы мы уже обсудили. Дарина и Филипп в курсе. Думаю, это все, что сейчас важно и нужно.

— Я бы хотел поговорить о нас с тобой, Полина.

— Костя, «нас с тобой» давно уже нет, поэтому этот разговор бессмысленен.

— До свидания, Полина Аркадьевна! — громко раздается совсем рядом, и я от неожиданности вздрагиваю.

— До свидания, Максим, — отвечаю, поворачиваясь. Голоса своих учеников я знаю хорошо. — Максим! Сейчас же надень шапку! — Хмурюсь, когда Максим Михеев проходит мимо.

— Полина Аркадьевна, мне рядом!

— Максим! Надень шапку! — строго повторяю юному выпендрежнику.

— Ну, Полина Аркадьевна…

— Надевай! Еще раз увижу — позвоню маме.

— Вы не позвоните, — расплывается в довольной улыбке Михеев.

Вот что за дети?! Знают мои слабости и этим пользуются! Все верно: «ябедничать» не в моих правилах.

— Максим!

— Ладно! — Сдается юноша, доставая из кармана вязаную шапку.

Смотрю вслед своему ученику. Максим катится по льду, смешно размахивает руками, невольно вызывая у меня улыбку.

— Полина, ты такая красивая, когда улыбаешься, — произносит Лебедев, и улыбка сползает с моего лица.

— Это излишне, Костя.

Я прекрасно помню, как он умеет очаровывать. В нем столько притягательной мужской силы, против которой устоять невозможно. Ты просто не замечаешь, как оказываешься в демонической власти голоса, ауры и обаяния. Я все это испытала на себе. Была заворожена его неотразимостью и шармом, влюбилась без памяти, потеряла рассудок от головокружительных эмоций. И больше не хочу.

— Ты так и будешь от меня шарахаться?

— Костя, я не шарахаюсь. Я просто считаю это ненужным. Мы прекрасно жили друг без друга. Я бы хотела, чтобы так и осталось.

— Полина, я ничего не знал, и очень раскаиваюсь в том, что не узнал раньше.

— Это уже неважно, — говорю ему и собираюсь уйти, но Лебедев ловит меня за локоть.

— Давай, я тебя подвезу, — предлагает он.

— Спасибо, но это лишнее.

Я не готова оказаться в замкнутом пространстве рядом с бывшим мужем. Не потому, что боюсь. Просто не хочу.

— Не нужно больше приезжать, — говорю, глядя ему в глаза. — Лучше посвяти свое внимание Филиппу. Мальчик в нем очень нуждается.

Некоторое время мы смотрим друг на друга. Два совершенно чужих человека, которые когда-то были близки. Таких как мы — тысячи. Между нами море недосказанности, и все, что нас объединяет — только дочь. Костя отпускает мою руку.

— Хорошо, Полина. — Произносит он тихо.

И взгляд мужчины меркнет.

* * *

Больше подобных визитов не было. По крайней мере, ко мне бывший муж не подходит. Зато теперь Лебедев не пропускает ни одного родительского собрания, принимает активное участие в жизни класса и оказывает любую помощь, что очень радует Ольгу Васильевну. А еще он стал постоянным посетителем всех школьных мероприятий. Всех, без исключения. Я замечаю его высокую фигуру на каждой линейке, каждом празднике, каждом вечере или спектакле, даже если в них не участвует класс, где учатся Филипп и Дарина.