Шабаш Найтингейл - Виолетта Стим

Канцелярии. Она приобрела свой дом вскоре после смерти отца, вступив во владение наследным капиталом.

Богатый трехэтажный дом, примыкающий к целой улице подобных, можно было, хоть и с натяжкой, назвать уютным – на фоне гротескного исторического центра города этот район и вправду выглядел миловидно. Здания здесь были выкрашены в светлые цвета, и за их состоянием тщательно следили. По обочинам дорог явно пытались сделать нечто вроде газона или лужаек с серой травой, а ряды таунхаусов разбавляли скверы и небольшие парки с фонтанами. Из-за особенностей авалонской растительности это место выглядело одинаково и зимой, и летом.

Уже успевшая немного узнать о предпочтениях подруги, Деметра прекрасно понимала, отчего Рицци решила сменить место жительства. Она хотела начать все заново, по возможности отвлечься от родовых замков, семейных трагедий и рабочих обязанностей… В особенности от своего личного проклятия.

До переезда на Вайлдхант Деми часто приезжала к ней с визитами. Тогда подруга еще не потеряла надежды, что ее последняя безответная любовь – Шерл Прамнион, бывший глава Ордена Монтеры – очнется от длительной комы. Но этого не случилось и через несколько месяцев. Письма от Рицци приходили все реже, и теперь…

«Маркиза Альфано просила передать вам, что не желала бы встречи сегодня и никогда вообще»…

Она остановилась перед крыльцом дома, гадая, чем на этот раз были вызваны перемены в поведении подруги, а после долго стучала в дверь, ожидая, что кто-нибудь да услышит. Окна были зашторены и темны, как если бы маркиза куда-то уехала. Но Деми отправляла утреннее письмо именно на этот адрес. Значит, и ответ пришел отсюда.

Простояв на месте минут десять и вновь раздражаясь, что нельзя просто позвонить, Деметра, уже ни на что не надеясь, подергала за ручку двери.

Дверь неожиданно легко подалась ей навстречу и, тихо скрипнув, отворилась.

Нахмурившись, Деми осторожно заглянула в узкий холл, представлявший собой коридор, уводящий вглубь таунхауса, с лестницей наверх. Она давно уже усвоила, что незапертые входные двери – плохой знак.

– Рицци? – позвала Деметра. – Ты здесь?

Нескольких робких шагов хватило, чтобы оценить царящее в доме запустение. Мягкие синие ковры, дорожками укрывающие паркет, были покрыты грязными следами обуви. В гостиной, арка в которую вела тут же, по правой стороне, валялись десятки пустых бутылок из-под вина.

– Не заставляй меня беспокоиться, Рицци! – выкрикнула Деми, уже подозревая возможные причины проблемы. – Если ты здесь, то лучше бы тебе отозваться, пока я не вызвала магов-хранителей!

Помня о своей слабости, она решительно не хотела вновь ввязываться во что-то сомнительное… но в этот раз все обошлось. Невнятное мычание, лишь отдаленно напоминающее голос подруги, послышалось со второго этажа.

Когда Деметра поднялась в спальню, то застала ее сиятельство, несравненную маркизу Альфано, первую красавицу высшего света Нью-Авалона, лежащей поперек неубранной кровати в пижаме не первой свежести, с грязными и всклокоченными розовыми волосами, в окружении открытых коробок шоколадных конфет. Некоторые из конфет уже были надкусаны и просто валялись на одеяле. Разумеется, саму Рицци не волновал ни ее помятый вид, ни пятна от конфет, жидкая начинка которых растекалась по шелковому постельному белью.

– Что тебе надо? – недовольно спросила она, не поворачивая головы.

– Они что, с алкоголем? – поинтересовалась Деми, беря с пола одну из коробок и скептически рассматривая изувеченные конфеты в гофрированных формочках.

– С ликером, – презрительно выговорила Рицци, приподнимаясь на локтях.

– О, замечательно, значит, ты решила напиться конфетами? – вскинула брови Деметра, отбрасывая коробку на заваленный фантиками стол. – Винный погреб, как я понимаю, уже опустошен?

– Тебе-то какое дело? – фыркнула Рицци, вновь падая на кровать.

– И слуг ты, очевидно, уволила, чтобы никто не мешал тебе страдать, – продолжала рассуждать Деми. – Как давно в последний раз ты была в больнице у Шерла?

– Давно, – пробурчала Рицци, переворачиваясь на живот и утыкаясь лицом в подушку.

Секунда, и до Деметры донеслись приглушенные пьяные рыдания.

– Я такая неудачница, Деми! Думала, что после снятия проклятия с острова все наладится, и у меня тоже… Но Шерл, он… – Слова прерывались громкими всхлипами. – Я устроила себе отпуск в Лондоне и даже зарегалась в гребаном Тиндере! В Тиндере, понимаешь?!

Рицци подняла на нее покрасневшее от слез лицо, и Деми вздохнула.

– Так, мне все ясно, – сказала она. – Сейчас я спущусь вниз и поищу, есть ли из чего приготовить кофе. Потом мы приведем тебя в порядок и поедем в больницу. Вопросы?

– Только один: тебе самой-то не надоело всем помогать? – размазывая слезы, со злостью в голосе протянула Рицци.

Деметра вздохнула вновь.

* * *

Владелец главной лечебницы Нью-Авалона, мистер Флеминг, безвозмездно выделивший одну из лучших палат для безнадежного больного, с самого начала не давал насчет него никаких прогнозов. Но он был готов и дальше поддерживать жизнь Шерла Прамниона, получившего от Верховного Ковена звание героя. И Деметра была очень ему за это благодарна.

Хоть состояние Шерла не ухудшалось, оно при этом и не становилось лучше. Мужчина будто бы завис между миром живых и мертвых, не решаясь сделать шаг ни в одну из сторон. Лекари не могли ему больше ничем помочь – физически он полностью поправился. Проблема оставалась лишь в его голове.

Это подтвердила и одна из медсестер, когда Деми и Рицци зашли в холл лечебницы. В этот день там было на удивление спокойно: какая-то женщина катила старушку в инвалидном кресле, и еще трое пациентов ждали своей очереди на скамейках у стен.

– Миледи Альфано! – заулыбалась медсестра, увидев все еще раздраженную, но одетую с иголочки маркизу. – Давненько вас не было! Наш спящий красавец наверняка вас заждался. Вы знаете, ведь его никто теперь не навещает…

– Вообще никто? – безжалостно уточнила Деметра, оглядываясь на Рицци, старательно разглядывающую серый плиточный пол.

– Алана Бланшар заходила с неделю назад, и да, больше никого не было. А ведь разговоры с друзьями могли бы помочь ему к нам вернуться, – пожала плечами медсестра, поднимаясь из-за стойки регистратуры. – Я провожу вас в палату.

– Какой толк разговаривать с тем, кто тебя не слышит, – сквозь зубы процедила Рицци, отправляясь все же за ней.

– Тебе что, совсем не стыдно? – поинтересовалась Деми, выходя из холла в широкий коридор, по обеим сторонам которого располагались двери кабинетов.

– Мне не бывает стыдно, – тихо ответила Рицци, и по ее виноватому тону стало очевидно иное.

Они прошли по коридору, лавируя между редкими пациентами, поднялись на второй этаж, затем на третий и, наконец, на четвертый, располагавшийся под самым скатом крыши.

Плиточный пол здесь сменялся темным лакированным паркетом, а светло-голубые стены, такие же, как и во всей лечебнице, были украшены