Бражник - Цагар Враль

Для соблюдения этого условия он приложил некоторые усилия, а именно — побрился налысо и отрастил козлиную бородку.

Я до сих пор жалею, что не увидел это воочию.

Сменить внешность его вынудила его же неосмотрительность. До того, как он решил претворить в жизнь свой замысел — и даже до того, как замысел зародился в его гениальной голове, — Ярослав заходил в тот магазин, как покупатель. Потом он часто ругал себя за такую халатность.

Да, все это действие происходило в селе на сто человек. В частном секторе городка на отшибе.

Наш городок стоит на берегу речки, тащится вдоль ее бережка, как бурлак. С высоты птичьего полета он выглядит полукругом, как четвертушка яблока. На набережной, у сердцевины яблока, стоят многоэтажные дома, и с верхних этажей там открывается чудный вид на лоскутное одеяло нашего города. Оттуда легко можно увидеть школу и пятиэтажку моих родителей. Но халупу Ярослава оттуда увидеть нельзя, она притулилась в выгребной яме там, где у яблока растет хвостик. Вернее, откуда растет яблоко. И там, в этой выгребной яме, построили большой сетевой магазин с длинной стеклянной витриной, которая сияла посреди деревенского убожества, как бриллиант.

Через ту витрину Ярослав бегло изучил привычки всех работников и правила, по которым существовал маленький мир внутри магазина, в том числе и часы работы. Конечно, информация не секретная: часы работы, как заведено, указаны на табличке у входа. Но для того, чтобы прочитать эту табличку, надо подойти слишком близко. Ярослав так рисковать не мог. А бинокль, направленный на табличку с противоположной стороны улицы, может привлечь внимание.

Так что режим работы Ярослав заучил по тому, когда двери открывают и закрывают ключом. Он действительно ответственно подошел к выполнению своего идиотского плана.

И вот в один прекрасный день Ярослав выбрил свою лысую черепушку до блеска, сверил часы и вышел из дома. Великий час настал — то, к чему Ярослав так долго готовился, наконец-то случилось. Осталось лишь доказать, что готовился он не зря.

Еще до открытия к магазину подъезжал грузовик с партией свежих продуктов. Подъезжал он со стороны двора — там местность Ярослав изучил не очень хорошо, только прошел раз, чтоб заприметить расстановку сил, потому что ходил там только персонал, а гражданская лысая черепушка сразу в глаза бросалась.

Пока коробки, ящики и тюки выгружались, Ярослав стоял в сторонке и наблюдал, как все кусочки встают в свои пазы, выстраивая общую картину его плана по типу древней мозаики. В тот момент Ярослав был похож на злобного гения, инфернально хохочущего и потирающего руки.

Только стоял он молча, чтобы не вызывать подозрений.

Когда водитель и грузчик ушли ставить подписи, а работники — на перекур, служебная дверь осталась открытой, как и в любой другой день. Перед ней стоял грузовик, створки кузова которого, как крылья бабочки, закрывали обзор на вход.

Тот самый шанс, которого дожидался Ярослав. Он скользнул за грузовик и незаметно шмыгнул в открытую дверь, словно тень.

Казалось, Ярослав подошел к финишной прямой. Только вот он совсем не подумал о том, что не знает строение магазина изнутри.

Но этот парень был не из тех, кто бросает дело на полпути и уходит, опустив руки.

Он плавал по коридорам и подсобкам, как рыба в каналах кораллового рифа. Он выживал в незнакомой местности, как единственный уцелевший после крушения самолета выживает в джунглях.

И вдруг Ярослав наткнулся на шкаф, в котором валялась форменная безрукавка.

Вот это была победа.

Как внезапно найденный ящик с сухпайком для выжившего.

Целый месяц Ярослав приходил на свою новую работу. Никто не заметил подвоха. Он жил по расписанию магазина, которое заучил наизусть. Ни у кого не возникало вопросов: Ярослав стал безмолвным монахом, выполняющим свой долг так безропотно и кротко, как будто читал молитву.

Это было иронично, если участь, что отец Ярослава — батюшка.

Я видел его всего раз, когда мы учились в последнем классе школы. Ярослав хотел стрясти со своего предка денег, а я пошел за компанию.

Отец Отец тогда говорил своему нерадивому сыну:

— Только это тебя и увлекает: разврат. Разврат и краткосрочные удовольствия.

Когда-то я спросил у Ярослава, почему его отец принял сан. А Ярослав пожал плечами и ответил:

— Делать было больше нечего.

Хорошо, когда у людей находится занятие поинтереснее, чем разрушать семейные устои.

В магазине Ярославу не платили, но и работать туда он пошел не ради зарплаты. Он даже не проработал там полный месяц, после которого ему, по идее, должны были заплатить. Он делал это по доброй воле и лишь время от времени брал оплату продуктами со склада.

Сам себе Ярослав платил по-божески.

И в один момент Ярослав просто не пришел в магазин. Уволился.

Он до сих пор не знает, хватились ли его.

После этого Ярослав оперативно отрастил волосы до ежа и сбрил бороду. Теперь он ходит в тот магазин как обычный покупатель, а на голове уже красуется грива почти до плеч.

Когда Ярослав рассказал мне эту историю, я не знал, что и думать. Разумеется, Ярослава я невольно зауважал, но меня не отпускала одна деталь: никто его не заметил. Его не замечали, когда он работал в том магазине, его не замечают теперь, когда он заходит туда за хлебом, который больше не скармливает голубям.

Неужели люди даже не смотрят в глаза тем, кого видят каждый день?

А часто ли я смотрю на кого-либо?

Поначалу я искал хорошую работу, но потом согласился на ту, что дали. Я каждое утро ездил на маршрутке, в ней сидели точно такие же люди, которые тоже каждое утро ехали куда-то, а я не помнил ни одного лица. Сколько в ней таких же, как Ярослав — неузнанных?

Черт возьми, я только устроился на работу, а меня уже начали волновать другие люди. Все потому, что я стал частью их общества. Стал очередным работающим парнем, и ничего во мне больше нет особенного.

У меня появилась работа. До конца поверить в это я по-прежнему не мог.

Ярослав, который вернулся в мою жизнь как раз в тот самый день, когда я героически стряхнул с себя бремя работы, взял меня за рога и, заложив гигантскую петлю, вернул меня аккурат туда, откуда я сбежал. А потом подтолкнул вперед. Не чудеса ли?

Я давно не получал деньги за работу. Если честно — ни разу в жизни не получал, потому что работы у меня никогда не было. И когда у меня появилась полноценная