Дети Великой Реки - Грегори Киз

— Госпожа, ты знакома с Вез Йехд Ну? — спросил он, когда они на минуту остановились.

— С кем? Не понимаю, о ком ты говоришь.

— Я просто подумал, может, ты его знаешь.

— А почему я должна его знать?

— Он из богатой влиятельной семьи.

— И весьма неразборчивый в средствах. В прошлом веке они обманом и шантажом заполучили земли. Там было убийство, или даже не одно, насколько я помню.

— Никогда не слыхал об этом, — проворчал Тзэм. — Об этом не говорят, особенно сейчас, когда в их жилах течет королевская кровь. Есть старые записи — жрец там сетует на разжижение Речной крови, на смешение ее с кровью воров и головорезов.

— Но ведь это было давным-давно, лет сто назад.

— Довольно давно.

— Один молодой человек из этой семьи, некий Вез…

— Не с ним ли ты разговаривал в зале?

Тзэм задержал шаг и прислонился спиной к яркой бирюзовой стене Зала Людей Ветра, куда они только что вошли.

— Да, это был он, — сказал он мрачно.

— Ну на этот раз перестань мне лгать, Тзэм. Когда я вошла, он улизнул, как ящерица при виде кота. И что же от тебя хочет этот Вез? Предупреждаю, если ты надеешься, что я хотя бы на день отпущу тебя охранять какого-то болвана, когда он соизволит отправиться в город и там напиться…

— Да нет же, нет, принцесса. Он просил совсем не об этом.

— О чем же тогда?

— Он просил меня поговорить с тобой.

— О чем? — Хизи начал раздражать разговор, так как она не могла понять, куда клонит Тзэм.

— Он хочет, чтобы ты согласилась с ним встретиться в Ониксовом дворце или, может быть, в любом другом месте, которое ты выберешь.

— Встретиться для чего?

— Он поручил мне сказать тебе кое-что, — чуть слышно пробормотал Тзэм. Лицо его залилось краской, почти такой же густой, как в тот день, когда Хизи застала его со служанкой, которая время от времени приходила чистить цистерну для воды, — они с Тзэмом сидели, тесно прижавшись и пихая друг друга в глубине старого водяного хранилища.

— Кое-что сказать? — переспросила Хизи.

Тзэм откашлялся и в замешательстве опустил глаза, отчего лицо сразу стало скорбным.

Куда идешь в сиянии красы?

Тебя не в силах описать язык,

Я вымолвить твое не в силах имя,

Оно неуловимо, как…

— Хватит, Тзэм, остановись, — злобно прошипела Хизи.

— Я, конечно, небольшой мастер декламировать стихи…

— В данном случае это не имеет значения. Я не хочу ничего слушать. Этот молокосос решил поухаживать за мной?

— Ему бы хотелось…

— Еще этого не хватало. Нет!

Тзэм поджал губы, но его грубая физиономия смягчилась.

— Принцесса, разве это тебе так уж неприятно? — спросил он.

— У меня на это нет времени, — отрезала Хизи, а про себя подумала, что больше всего ей не хочется доставить радость Гану, который будет считать, что сбылись его предсказания.

— А что мне ему сказать? — спросил, тяжело вздохнув, Тзэм.

— Скажи, что хочешь. Меня это не касается.

— Воля твоя, принцесса.

— Вот именно, — ответила Хизи и быстрыми шагами пошла вперед, мечтая поскорее добраться до постели, побыть одной в тишине и постараться забыть хотя бы на время все сегодняшние невзгоды.

Отдых пошел Хизи на пользу — она спала намного дольше, чем в две прошлые ночи. Но хотя сон снял усталость, ее не покидало гнетущее ощущение, что она не успевает, теряет время. Она наскоро проглотила завтрак — рис с копченым мясом, который ждал ее возле постели, и, не успев даже поблагодарить Квэй, бросилась в библиотеку. Она не остановилась, чтобы позвать Тзэма, но он отправился за ней и догнал еще в королевском крыле дворца, у Зала Мгновений, мраморного коридора, переливающегося разными цветами в меняющемся свете стеклянных подкрашенных светильников. Хизи задержалась там, чтобы дождаться своего нелепого великана и полюбоваться прекрасным залом. Дальше, за этим коридором были отец и мать, тетушки и дяди, старшие братья и сестры.

— Какой красивый зал, Тзэм.

— Да, неплохой.

— Как ты думаешь, когда мне будет позволено пройти через этот зал и жить с отцом и матерью?

— Когда придет время, принцесса.

— Да, когда придет время. Мой брат Лана пошел туда прошлой осенью. Ему исполнилось тринадцать, а мне почти столько же сейчас.

— Тогда, может быть, скоро, принцесса.

— Тзэм, ты ведь знаешь, разве нет? Почему мы живем здесь, в королевском крыле дворца, но не с семьей? Почему нас, детей, переселяют сюда в десятилетнем возрасте? А если не переселят, то забирают куда-то, во тьму под городом.

Тзэм молчал и, казалось, сосредоточил все свое внимание на игре меняющегося света.

— Вначале я хотела найти Дьена. Я все еще хочу, Тзэм, но иногда я думаю о своей судьбе. Разрешат ли мне пройти через этот зал и жить с отцом и матерью? Или же и мне придется уйти вниз под город, куда они увели Дьена? Если ты любишь меня, Тзэм, то должен сказать.

Тзэм кивнул.

— Мы уже это обсуждали с тобой, принцесса. Я не могу тебе ответить. Я бы ответил, если бы мог. Я тебя очень люблю.

Хизи поглядела на него и испугалась: лицо его перекосилось от боли, а глаза тускло поблескивали.

— Ты не можешь мне сказать? — спросила Хизи.

Тзэм кивнул. Он открыл рот, но слов не было, только беззвучно шевелились губы. Он вздрогнул всем телом, глаза задергались под толстыми веками. Затем он начал трястись.

— Тзэм, не надо! Успокойся! — Хизи подбежала к нему и обняла за талию, но ее руки едва доставали до его спины. Огромное тело содрогалось и корчилось, как в конвульсиях. Так она стояла, прижав его к себе, и постепенно дрожь стала утихать, а потом и совсем прекратилась. Она сжимала его изо всех сил, пока лапища, размером с большое блюдо, мягким движением не развела ее руки. — Я не знаю, Тзэм. Прости меня.

— Они делают нечто ужасное с нами, когда мы еще совсем юные, — сказал Тзэм каким-то усталым натруженным голосом. — С теми, кого выбирают для того, чтобы они работали и жили в королевских покоях, как я, например, или Квэй. Это все жрецы. И мы не сможем об этом говорить. Теперь ты понимаешь?

— Понимаю. Я знаю, что значит запрет.

Я бы все тебе рассказал, если бы мог, принцесса.

Я знаю. Пошли. Пойдем в библиотеку.

Ее тревога за Тзэма, пока они шли, улеглась, но не потому, что ей был безразличен полувеликан — просто злость постепенно улетучилась. Что так тщательно скрывали от нее, ее братьев, и сестер, и других родственников? Сейчас она знает не больше, чем Дьен перед тем, как он исчез.