Полураскрытая роза - Лиса Кросс-Смит

Лу тост и просит еще принести три таблетки ибупрофена, указав, что они лежат в шкафчике в ванной, и продолжает подробно объяснять, чтобы наконец дождаться подтверждения находки в виде гремящего пузырька. Он протягивает ей лекарство вместе со стаканом воды, а когда все готово, приносит грелку, чайник и тост. Из музея приходит сообщение с пожеланием Винсент скорейшего выздоровления. В пятницу, чтобы восполнить пропущенный день, они поставят ей сдвоенный урок.

Лу устраивается на полу напротив, ест тост. Он приготовил четыре ломтика и две чашки чая.

– Я тебе не говорил, что состою в музыкальной группе? Просто для удовольствия. Из любви к искусству. Все заработанное концертами и мерчем мы жертвуем бедным. У нас нет альбомов и всего такого, а играем мы, э-э-э… электронную музыку, на грани с трип-хопом, такой ло-фай техно. Иногда с вокалом. В этом отношении мы колеблемся. В группе одна девушка… – Он замолкает и, похоже, фразу договаривать не собирается.

– На что вы жертвуете деньги?

– Почти все идет организациям, помогающим бездомным… и на еду голодающим.

– Надо же, мне нравится. Это… потрясающе, честное слово. Как вы называетесь?

– «Anchois», – отвечает он.

– Анчоус? – переводит Винсент. Лу кивает. – Ты на чем-то играешь? Или поешь?

– Иногда пою, но в основном исполняю музыку на драм-машинах и синтезаторах. На электронных звуковых коробках. – Руками он сначала демонстрирует, какие они бывают маленькие, потом разводит руки в стороны, чтобы показать, что бывают и большие. – В группе я и мои друзья, Аполлон и Ноэми. Иногда еще Эмилиано с Сэмом. Аполлон – мой сосед по квартире.

Винсент успокаивается. У него есть жилье, где-то, с кем-то.

– Похоже, у тебя много друзей, – с невозмутимым выражением говорит она. Жует тост, пьет чай.

– А мне понравились твои вчерашние приятели, – заявляет он и предлагает привести кое-кого из них в следующую пятницу послушать «Анчоус» в клубе «Ле Маре», расположенном недалеко от его квартиры в третьем округе, на улице Аркебузиров.

Парижане обожают cвои quartiers[29], а Винсент любит пройтись пешком до Ле Маре, съесть там фалафель и выпить чего-нибудь холодного, побродить и не торопясь вернуться домой. В Париже ей больше всего нравится ходить пешком. Она много раз ходила по улице, на которой живет Лу, даже не подозревая, что он, возможно, где-то там, неподалеку, курит, разговаривает, рисует, ест, читает или спит.

Сообщение от Батиста:

Надеюсь, ты скоро

почувствуешь себя лучше!

Да, и еще: ты призналась Лу

в любви?

Или он тебе? И больна ты

ЛЮБОВЬЮ… угадал?

Не томи, расскажи, Видабс!

От Винсент Уайльд сначала к Ви Дабл-ю, потом к Видабс. Ее приятно удивляет, как настойчив Батист, играя в прозвища.

– Одну минутку. Прости. Тут твой дружок Батист меня донимает, – отвечая на сообщение, говорит Винсент.

Хочешь, чтобы я с тобой

вообще разговаривать

перестала?

На экране сразу возникают три точки: Батист печатает ответ.

Ни за что. Дай знать,

если тебе что-нибудь

понадобится.

Дам. Merci.

Кофе завтра после занятий,

ça te dit?

В первый же день, лишь познакомившись, Батист научил ее говорить «ça te dit?» вместо «хочешь?».

Oh oui, mon pote[30]. X

Глядя в свой мобильник, Лу терпеливо ждет, когда она закончит.

– Ты знаешь, что мы кузены? Ну, вообще-то не с ним, а с Миной… со стороны моего папы, – говорит Лу. – Наши бабушки были сестрами, – добавляет он, разветвляя генеалогическое дерево. Винсент почти уверена, что Батист говорил ей об этом дважды, но эта информация относится как раз к той категории, которую она нарочно не запоминает.

Из-за спазмов и общей боли от месячных у нее в голове туман. Когда головокружение утихнет, она примет душ – обычно это помогает. А пока она просто громко мычит от болезненных ощущений, и Лу спрашивает, как она.

– Все в порядке. Расскажи-ка мне про свою анчоусовую группу, если уж ты хочешь, чтобы я пришла вас всех послушать, – просит она.

Лу смеется и повторяет ее «вас всех», гнусавя по-ковбойски. Винсент по мере сил смеется. Пока они доедают тосты, он рассказывает. Они продолжают разговаривать и пить чай. Она обещает, что постарается прийти на концерт «Анчоуса», возможно, приведет с собой Агат. Просит его написать подробно, когда и где он состоится. И уже думает о том, что наденет: черные кружева под мшисто-зеленой шерстью.

Винсент интересуется, есть ли у Лу работа, и он говорит, что работает то диджеем, то барменом в фирме банкетного обслуживания, которой владеет семья его соседа по комнате, – они обслуживают пышные корпоративные мероприятия, свадьбы и даже дни рождения, но занятость у него неполная.

– Бабушка с дедушкой оставили мне денег, на которые я мог бы окончить университет, но я вместо этого… пользуюсь ими для свободы, – подняв бровь, говорит он и улыбается с совершенно диким, злодейским оскалом.

Ближе к обеду Лу говорит, что уходит, и Винсент, к собственному удивлению, немного разочарована.

– Не хочу тебе надоедать ни на волосок, – говорит он, убирая прядь волос за ухо. Такого рода стихийные шутки она обычно замечает, но сейчас слишком устала. Хочется спать. Она ложится на диван и, прижав к себе грелку в мохнатом чехле, сворачивается калачиком.

– Я вытер пол у тебя в спальне, простыни в сушилке. А пока я был в ванной, заказал тебе у Лили два вида обжаренного риса – с курицей и с креветками. Еще и китайских роллов. Вспомнил, что ты один раз в перерыве между занятиями что-то ела оттуда. Они будут через пять минут. Я подумал, что тебе не захочется мяса сразу после вчерашнего болоньезе… поэтому выбрал курицу и креветки. Не знаю почему, просто так решил, – говорит он, хотя она уже дремлет. – Я дождусь и получу еду, увидимся завтра на занятиях? Хоть что-то для тебя могу сделать… ты меня накормила и приютила на ночь… – продолжает он.

– Ну, ты видел кровь от месячных и мою вагину, так что мы квиты… – вставляет Винсент в полусне. – Шучу, – говорит она, хотя это не так. – Merci. Merci beaucoup, jeune homme[31]. – Она проваливается в сон.

Выныривая из мглы сна и ныряя обратно, она слышит, как Лу перебрасывается парой слов с доставщиком еды, чувствует их улыбки в словах merci и merci beaucoup. Как сначала хрустит, а потом затихает на кухонной стойке бумага и пластик. Как Лу нежно