Под грозовыми тучами. На Диком Западе огромного Китая - Александрa Давид-Неэль

Я поселилась в том же самом доме, где останавливалась около пятнадцати лет назад на пути в Лхасу. На сей раз меня принимал доктор Бетам, о котором я рассказывала в главе IV. Он жил посреди большого сада с высокими деревьями, лужайками, цветниками, теннисным кортом и бассейном.

На краю бассейна доктор Бешам построил небольшой павильон в китайском стиле, где купальщики могли переодеться. Домик окружали драконы, а на облицованных фарфором стенах виднелось множество изящных фей и миниатюрных духов, восседавших на сказочных скакунах. На фасаде небольшого здания в нише красовалась причудливая статуэтка с черным ликом.

Я сфотографировала этот оригинальный храм, и хозяин, желавший сделать снимок еще более выразительным, приказал одному из своих слуг встать на колени, изображая верующего.

Покинув Сычуань, я вернулась в Восточный Тибет, где провела еще несколько лет. По возвращении в Чэнду я не застала там доктора Бешама, умершего в тюрьме, о чем я уже рассказывала. Его дом опустел, а изваяние с лицом бабуина, стоявшее в нише павильона на берегу бассейна, исчезло.

Эта статуэтка вселяла в души настоятеля соседнего монастыря и монахинь жуткую тревогу. Из забавной игрушки, каковой она являлась для доктора-дипломата, безобидный предмет превратился в глазах здешних обитателей в китайского бога, то бишь дьявола.

Несчастные и вправду верили в злого духа, олицетворением которого служил черноликий бабуин, и трепетали перед ним.

И вот священники и монахини вынули изваяние из ниши и разбили его либо, по другой версии, закопали в монастырском саду. Свидетель похищения статуэтки не последовал за уносившими ее людьми и не смог в точности просветить меня относительно ее дальнейшей судьбы.

После этого бестолковые варвары уничтожили все украшения павильона, миловидных фей и лукавых духов, гарцевавших среди облаков. Уцелел лишь один крупный дракон из желтого фаянса, изумленно взиравший своими большими зелеными выпуклыми глазами на бесчинства вандалов.

В довершение всего в опустевшую нишу вместо китайского черта поместили статуэтку Жанны д’Арк. Когда я вернулась, она уже была там. Обращенный в сторону Орлеанской девы дракон с разверстой пастью, казалось, собирался ее проглотить, и бедняжка напоминала Андромеду, приносимую в жертву морскому чудовищу.

На этом история не закончилась. Фаянсовый бабуин, прозябавший в безвестности на краю бассейна, прославился после учиненной над ним расправы. Прикованное к нему внимание иноверцев возбудило любопытство окрестной черни. Поползли слухи, что во французской колонии нанесли тяжкое оскорбление местному божеству, и, поскольку боги мстительны, это не сулило ничего хорошего.

Оккультисты и посвященные в тайные знания полагают, что в результате концентрации мыслей многих людей на одном и том же объекте могут возникать мощные энергетические потоки и что предвосхищение роковых событий способно вызвать их наяву. Последующие события можно считать подтверждением этих теорий.

Несколько монахинь заболели, и две из них скончались. Кроме того, во французской колонии умерли трое маленьких детей. Этого было более чем достаточно, чтобы китайцы стали говорить: бог отомстил за обиду.

В то же время пошли слухи о различных видениях. Люди наблюдали, как божество парит над своим бывшим обиталищем. Бедный бесплотный бог! Вероятно, его дух, оставшийся без оболочки, чувствовал себя неуютно и искал свое фаянсовое тело, которого он лишился по вине злодеев.

Впоследствии в доме, где жил доктор Бешам, поселился другой француз. То был холостяк средних лет, отнюдь не склонный к монашеству. Однажды он принимал у себя представительниц прекрасного пола. Несколько женщин, веселившихся в саду, уселись на балюстраду, окружавшую оскверненный храм. Подруги француза вряд ли могли тягаться со звездами Голливуда, но они являли собой приятное зрелище, будучи в коротких платьях без рукавов из блестящего китайского шелка. Я не знаю, о чем думала, глядя на это, Орлеанская дева, к которой праздные гуляки повернулись спиной, но я узрела нависшего над их головами дракона.

Его пасть словно еще шире расплылась в язвительной улыбке, а в выпученных глазах сверкали грозные огоньки. Атмосфера греха витала вокруг невинного павильона, превращенного в языческий храм, и лукавый дух идола наверняка втихомолку посмеивался над глупостью человеческих тварей.

Описание западных областей было бы неполным, если бы мы не уделили внимания мусульманскому населению.

В Китае нет «мусульманской проблемы», как в Индии, но магометан, обитающих на северо-западе, отнюдь нельзя сбрасывать со счетов. Кроме того, невозможно предугадать, как может отразиться на них образование мусульманского государства Пакистан, за которое ратуют индийские магометане.

По некоторым данным, в Китае проживает 50 млн мусульман; по другим оценкам, их количество достигает 70 млн человек. В одном из исследований на данную тему Мань Ицзянь утверждает, что магометане составляют 1 % населения Китая. Это соотношение было бы незначительным, если бы мусульмане размещались более или менее равномерно по всей территории страны, но дело обстоит иначе. Отдельные группы магометан встречаются в Китае почти повсюду, однако большинство сосредоточено в нескольких районах, образующих мусульманские островки.

Наиболее крупным из них является большая провинция Синьцзян[165], китайский Туркестан, раньше называвшийся Джунгарией. Она простирается от западной оконечности Ганьсу до русского Туркестана и граничит на северо-востоке с Монголией, а на северо-западе с Сибирью.

Большая группа магометан проживает в провинции Юньнань.

Что касается Цинхая, как нам известно, по распоряжению властей к землям Кукунора был присоединен округ, раньше входивший в состав Ганьсу. В связи с этим около 120 тысяч мусульман оказались среди коренного населения обширных степных просторов.

Эта административная мера никоим образом не изменила положения магометан. Никто из них не проживает на территории собственно Цинхая, все они остались в тех же городах и селениях, с той лишь разницей, что если раньше они были подведомственны губернатору Ганьсу — китайцу, то теперь относятся к юрисдикции губернатора Цинхая — генерала-мусульманина, командующего отдельными мусульманскими частями.

Это обстоятельство может еще теснее сплотить здешних магометан и усилить их влияние.

Ситуация во многих странах, в том числе в Индии, убеждает нас в том, что религиозные разногласия между жителями одного и того же государства чреваты серьезными последствиями. Это происходит даже в тех государствах, где представители разных вероисповеданий принадлежат к одной национальности, чего нельзя сказать о китайском западе, большинство мусульманского населения которого не является исконно китайским.

Часть этих людей происходит от арабов, появившихся в Цинхае в эпоху правления династии Тан (618–907 гг.); другие, именуемые саларами, тюркского происхождения, переселились в Китай гораздо позже, во времена династии Мин (1368–1644 гг.). Помимо двух этих групп на западе Китая в разные периоды обосновались мусульмане-монголы, казахи и прочие.