Испытание - Трейси Вульф

что взгляд Хадсона вспыхивает, становится горячим. Несмотря на все происходящее, несмотря на то, что мы находимся в тюрьме, у меня перехватывает дыхание. И мгновение мне кажется, что мы тут одни.

– Мышцы? – говорит Колдер, и в ее голосе звучит такой восторг, что мое волнение сходит на нет. Я смотрю, как она облизывает губы и наматывает прядь волос на палец. – Я люблю мужчин с крепкими мышцами.

Когда она хлопает ресницами, мне становится ясно, как это надо делать на самом деле, потому что Дауд вдруг выпрямляется и становится на полтора дюйма выше, как будто ему не терпится узнать, что именно ему надо нести.

Глядя на него, Иден и Мэйси хихикают и закатывают глаза, а потом мы вдруг слышим, как Далила говорит так громко, что ее слова доносятся до подножия лестницы:

– Нет, я не знаю, что эта каменная сучка хочет тебе сказать, Изадора, но она утверждает, что это важно.

И мы сразу же принимаемся за дело.

Глава 112. Домой возврата нет

Мэйси и ее мать остаются в камере, но, по условиям магического уговора, они смогут войти в портал вместе с нами, как только Иззи окажется у нас. Иден, Флинт и Дауд прячутся слева от лестницы на тот случай, если надо будет застать Иззи врасплох.

Джексон и Мекай становятся справа, а Хадсон, Реми и Колдер встают напротив лестницы, чтобы отвлечь ее внимание. Первыми она увидит их, когда спустится в темницу и поймет, что что-то не так.

Сама я становлюсь сразу за лестницей. Это наилучшее место для того, чтобы напасть на человека из засады, что я и собираюсь сделать. С нашей магической силой мы могли бы сровнять это здание с землей, но это совсем не то, что я хочу сделать. А раз так и поскольку мы не хотим привлечь внимание Сайруса, наилучший способ справиться с Иззи – это застать ее врасплох. К тому же после всего, что произошло, я готова воспользоваться любым преимуществом, какое-только смогу найти.

– Далила, а ты не могла бы просто выяснить, чего она хочет, вместо того чтобы снова тащить меня в эту зловонную дыру? Ты же знаешь, я терпеть не могу…

Она замолкает на полуслове, увидев то, что мы хотим ей показать – Хадсона, Реми и Колдер, стоящих прямо перед лестницей с таким видом, будто они с превеликим удовольствием съедят ее на завтрак.

В обеих ее руках тотчас оказывается по кинжалу, но это неважно. Потому что я, не дав ей ни секунды, замораживаю ее.

Наши тела тут же обращаются в камень. Я готова к этому, а Иззи нет. Она дезориентирована и пытается схватиться за каменную стену, но этой стены нет. На ее месте оказывается оливково-зеленая акцентная стена гостиной дома, где я выросла.

Я моргаю, увидев ее, потрясенная тем, что мы оказались именно здесь – ведь я совершенно точно не думала о своем родном доме, когда заморозила нас. Собственно говоря, я ожидала, что мы очутимся в каком-то месте, о котором думала Иззи, а не я сама. Я в тысячный раз гадаю, как работает эта моя сила. Я могу просто заморозить человека, сделав так, чтобы стрела времени перестала двигаться вперед, как и говорил Джикан. Я могу сделать это, просто коснувшись своей нити полубожества – думаю, это уже понятно.

Но, если я касаюсь одновременно моей зеленой нити и моей платиновой нити, то дело запутывается. Я могу замораживать людей и переносить их в другое время, текущее на другом уровне бытия, как когда мы с Алистером, а потом с моими друзьями оказались внутри замороженного Двора горгулий, либо внутрь воспоминания, как в случае Сайруса и его штаба. Так куда же я перенесла Хадсона – где мы находились, когда были заперты вместе четыре месяца, а то и куда дольше? И почему я ничего об этом не помню?

Я мотаю головой. У меня нет времени на то, чтобы погружаться в мысли об этом, только не сейчас, когда рядом со мной, в доме моего детства находится взбешенная вампирша.

Я оглядываюсь по сторонам, потому что не могу удержаться – ведь прошло уже восемь месяцев с тех пор, как я была в этой комнате, – и едва не вскрикиваю, когда до меня доходит, что я перенесла нас в тот день, когда мои родители погибли.

Черт. У меня подгибаются колени, но нет, этого нельзя допустить, ведь я тут не одна. Рядом со мной Иззи, а я уже убедилась, что при ней ни в коем случае нельзя выказывать слабость.

Я по-прежнему не знаю, почему мы оказались именно здесь, и очень сожалею об этом, но ей я этого не покажу.

Вот только… Я поворачиваюсь и понимаю, что Иззи уже все знает. Она смотрит на меня с ехидной усмешкой и презрением в глазах.

– Неужели ты и впрямь думала, что тебе удастся меня перехитрить? – спрашивает она. Мы кружим друг вокруг друга за большим серым диваном, на который я ложилась каждый день после школы, чтобы сделать домашнюю работу. – Я готовилась к этому моменту с момента нашей встречи. Пока ты выставляла себя на посмешище в тренировочном кругу, пытаясь произвести впечатление на начальника горгулий, я наблюдала и делала выводы относительно того, как работает твой дар. И вот что – я дам тебе один бесплатный совет, хотя ты его у меня и не просила. Ты же королева, бестолочь. Это он должен был стараться впечатлить тебя, а не наоборот.

– Я не… – Я замолкаю, глядя, как моя мама открывает холодильник на кухне, собираясь приготовить обед.

Она одета в свой любимый красный свитер и новую юбку, которую мы с ней купили, когда ездили за покупками в выходные перед ее смертью. Именно поэтому я и поняла, какой это день и что будет потом. Тогда она надела эту юбку в первый и последний раз.

Она выглядит такой красивой и такой живой, и на секунду горе становится таким невыносимым, что я едва не падаю на колени. Прошло восемь месяцев с тех пор, как она погибла. Восемь месяцев с тех пор, как она заключила меня в свои объятия, пахнущие ванилью и чаем со специями, и сказала, что она любит меня. Восемь месяцев с тех пор, как она вчистую обыграла меня в игре «Эрудит». И сейчас мне недостает ее так остро, как не бывало еще никогда.

Боль, которая в конце концов превратилась в тупую тоску и