Очерки из моей жизни. Воспоминания генерал-лейтенанта Генштаба, одного из лидеров Белого движения на Юге России - Александр Лукомский

Назначение Великого князя Николая Николаевича Верховным главнокомандующим приветствовалось всеми. Известен был его волевой характер, и была полная уверенность, что он поведет армию к победе.

Даже впоследствии, в период самых тяжелых неудач, армия никогда не теряла веры в своего главнокомандующего. Среди солдат и рядового офицерства Великий князь пользовался громадной популярностью. Между ними распространялись про Великого князя самые невероятные легенды. Эти легенды создавались на основании слухов: то о раскрытии Великим князем какой-нибудь измены, то о том, как он разносил или расправлялся с каким-нибудь высоким начальником за его леность, или за неумение руководить войсками, или за плохое обращение с офицерами и солдатами.

Слухам этим давалась полная вера; рассказывали самые невероятные небылицы. Передавая их, Великого князя неизменно выставляли как рыцаря, как борца за правду, карателя всяких германофильских течений и как неизменного заступника за младших офицеров и солдат. Мне самому в Карпатах на позициях, когда уже Верховным главнокомандующим был Государь, приходилось слышать рассказы солдат про Великого князя Николая Николаевича и заявления, что «его боялись только высокие начальники, а офицеров и солдат он любил».

Назначение начальником штаба Верховного главнокомандующего генерала Янушкевича в военных кругах было встречено скорей отрицательно. Генерал Янушкевич был известен как хороший профессор администрации, как безукоризненно порядочный и честный человек. Но он не проходил стажа ни строевой, ни штабной службы на ответственных постах; человек был слишком мягкого, покладистого характера, и его считали безвольным.

Кампания началась для нас блестяще. Войска Юго-Западного фронта сломили сосредоточенные против них австро-венгерские армии и неудержимо продвигались к Львову, а затем и к Перемышлю. Южная группа войск Северо-Западного фронта также разбила другую мощную австро-венгерскую группу в Люблинском районе и продвигалась к Сану. Австро-венгерские армии потеряли способность сопротивляться и отходили даже при слабом натиске наших войск. Подъем духа в войсках был громадный.

Армия генерала Ренненкампфа, перейдя в наступление из Виленского района на территорию Восточной Пруссии, также сломила сопротивление германцев. В Варшавском районе заканчивалось сосредоточение армий, которые должны были частью своих сил развить начавшиеся успехи армии Ренненкампфа в Восточной Пруссии (2-я армия Самсонова), а другими силами перейти в наступление в направлении на Познань и Бреслау.

В этот же первый период кампании Германия главной массой своих сил, нарушив нейтралитет Бельгии и предав последнюю огню и мечу, обрушилась на Францию. Французские армии, геройски отбиваясь, отходили к Марне. Судьба Франции висела на волоске; непосредственная опасность уже угрожала Парижу.

Но Франция была спасена, и прежде всего была спасена Россией. Это должна признать и Франция, нисколько этим не умаляя доблести своих войск и таланта маршала Жофра. Начавшийся разгром австро-венгерской армии и непосредственная угроза Восточной Пруссии заставили германское командование снять со своего Западного фронта значительное число войск и спешно их направить для ликвидации успехов Русской армии в Восточной Пруссии и на поддержку Австро-Венгрии.

Война 1914 года, как мною уже было отмечено, застала русское военное ведомство еще не закончившим заготовку всего того, что было необходимо для армии.

С первых же дней мобилизации военным министром было отдано распоряжение начальникам главных довольствующих управлений развить максимальную производительность всех казенных заводов и мастерских и срочно дать заказы частной промышленности на заготовку всего недостающего.

К сожалению, в мирное время ничего не было сделано для перевода при мобилизации частной промышленности на заготовки для надобностей армии. Вопрос об этом поднимался несколько раз, но не получил никакого разрешения.

Впрочем, в первые полтора месяца войны не чувствовали неспособности нашей промышленности удовлетворить нужды армии, так как никто правильно эти нужды и не определял.

Еще сравнительно более точно были определены нужды армии по интендантскому ведомству. С одной стороны, по интендантской части были довольно правильно установлены нормы по опыту Русско-японской войны, а с другой стороны, главный интендант генерал Шуваев оказался наиболее предусмотрительным и наиболее осторожным, чем остальные начальники главных управлений.

В конце сентября из штаба Юго-Западного фронта впервые поступили сведения о недостатке снарядов. Но этим заявлениям не было придано серьезного значения. Главное артиллерийское управление настойчиво доказывало, что на эти заявления нет надобности обращать серьезное внимание, что они основаны на донесениях некоторых начальников артиллерийских бригад, которые просто неразумно расстреливали снаряды чуть ли не по отдельным всадникам; что, по имеющимся в Главном артиллерийском управлении сведениям, некоторые начальники артиллерийских бригад при коротких остановках на позициях устраивают немедленно склады снарядов, доставляемых из парков, а при движении через несколько дней вперед эти склады бросаются и они пропадают; что во многих случаях просто не умеют организовать подвоз снарядов; но что вообще снарядов достаточно и те заказы, кои даны, покроют потребность с избытком.

Начались пререкания между Главным артиллерийским управлением и инспекторами артиллерии фронтов. Время таким образом шло, новых заказов (сверх уже данных) на снаряды не давалось, а с фронта начали доноситься уже вопли об их недостатке.

С октября 1914 года, кроме указаний о недостатке снарядов, стали поступать сведения о необходимости позаботиться о дальнейшем развитии производства винтовок, ружейных патронов, телеграфного и телефонного имуществ.

Винтовок перед войной, кроме полного комплекта на армию, было еще два комплекта на запасные батальоны. С тем количеством, которое вырабатывалось на оружейных заводах, общий запас винтовок казался достаточным. Но процент порчи винтовок в войсках, вследствие дурного ухода, и процент порчи и потери их в боях был так велик, что все расчеты мирного времени оказались никуда не годными.

Расход ружейных патронов был не так велик в боях, как велика определилась утеря патронов солдатами на походе и в боях.

Телефонное и телеграфное имущество, выдаваемое войскам, положительно горело; но и нормы телефонного имущества на каждую часть и штабы оказались недостаточными.

Когда началась война, то только очень немногие из военных авторитетов допускали возможность, что она затянется больше года. Большинство же считало, что то колоссальное напряжение, которое вызвано войной, долго продолжаться не может и она должна закончиться в течение 6—9 месяцев. Даже те, которые допускали, что война продлится более года, все же не считали возможным, чтобы она затянулась на срок более полутора-двух лет.

Я в первый раз услышал о возможности очень продолжительной войны от английского офицера из великобританской военной миссии, бывшего у меня по какому-то делу в конце 1914 года (к сожалению, я твердо не помню, кто именно был этот офицер, но кажется, это был полковник Нокс). Закончив со мной разговор по вопросу, который его привел ко мне, он меня спросил, что я думаю о продолжительности войны.