Очерки из моей жизни. Воспоминания генерал-лейтенанта Генштаба, одного из лидеров Белого движения на Юге России - Александр Лукомский

– Ну, сегодня мы спорить не будем. А завтра потрудитесь быть у меня к десяти часам утра со всеми имеющимися у вас данными. Будут все начальники главных управлений. Тогда мы и поговорим.

В назначенное время я был у генерала Поливанова. Адъютант провел меня в кабинет, где собирались лица, вызванные помощником военного министра.

Вскоре вышел генерал Поливанов и, случайно или умышленно, со мной не поздоровался. Пригласив всех сесть, он сказал, что начальником Генерального штаба представлен военному министру доклад, рисующий в самых мрачных красках состояние неприкосновенных запасов армии. Что этот доклад поразил и военного министра, и его, генерала Поливанова, так как выводы доклада резко расходятся с данными, неоднократно представлявшимися начальниками главных управлений. Что вопросы, затронутые в докладе, крайне серьезны, если данные, послужившие основанием докладу, верны. Но что начальники главных управлений настаивают, что их сведения правильны, а доклад, составленный генералом Лукомским, не верен. Что военный министр приказал ему, как своему помощнику и объединяющему деятельность довольствующих управлений, во всем этом разобраться и представить ему доклад. Что он с этой целью собрал настоящее собрание и предлагает начать с Главного артиллерийского управления.

Я, таким образом, попал в положение подсудимого, которого должны были сейчас разоблачить начальники главных управлений.

Генерал Поливанов предоставил слово начальнику Главного артиллерийского управления. Генерал Кузьмин-Караваев заявил, что он считает данные, мною помещенные в докладе, совершенно неверными, и просил разрешения генерала Поливанова позволить его помощнику, генералу Леховичу, сообщить действительные данные о состоянии запасов. Генерал Лехович сделал доклад.

После этого я попросил слово и заявил, что все эти данные мне хорошо известны, но они резко расходятся с теми заявлениями, которые поступили от командующих войсками округов. Что это и послужило мне основанием затребовать все данные от штабов округов. Что я их получил, и они меня убедили, что сведения, имеющиеся в Главном артиллерийском управлении, не верны.

Приведя ряд цифровых данных, я заявил, что если начальник Главного артиллерийского управления может их опровергнуть, то он должен это сделать.

На предложение генерала Поливанова ни генерал Кузьмин-Караваев, ни его помощник никаких объяснений дать не могли, заявив, что оспаривать цифры, полученные с мест, они не могут, что в этом надо разобраться и что они не понимают, как могла произойти такая разница в данных, так как и Главное артиллерийское управление проверяет свои данные со сведениями, получаемыми от окружных артиллерийских управлений.

Генерал Поливанов, будучи совершенно не удовлетворен объяснениями, данными начальником Главного артиллерийского управления, наговорил ему много неприятностей и предложил перейти к рассмотрению вопросов по Главному интендантскому управлению.

Главный интендант, генерал Шуваев, совершенно неожиданно заявил: «Прошу сегодня вопросы по интендантскому управлению не рассматривать. Разрешите первоначально мне, совместно с генералом Лукомским, проверить имеющиеся у нас данные».

Начальник Главного инженерного управления заявил, что он не может возражать против моего заключения, касающегося инженерного довольствия; что же касается деталей моего доклада, то он также просит их предварительно проверить со мной.

Тон генерала Поливанова по отношению ко мне совершенно изменился, и в результате нашего заседания было решено немедленно образовать комиссию, которой в самом срочном порядке выяснить дефекты по пополнению и образованию неприкосновенных запасов и затем, определив сумму, потребную на дополнительные расходы по заготовке запасов, составить необходимый законопроект для представления в Государственную думу не позже как через месяц.

В частности, относительно артиллерийских запасов оказалось, что в 1908 году Главное артиллерийское управление ошибочно показало преувеличенную цифру наличия огнестрельных припасов и не учитывало расход на практическую стрельбу: от этого получилось, что деньги на заготовление огнестрельных запасов отпускались значительные, а запасы с 1908 года якобы не увеличивались.

Через законодательные учреждения, в срочном порядке, был испрошен на заготовление неприкосновенных запасов дополнительный экстраординарный кредит в размере около 70 миллионов рублей.

Принципиальные вопросы по снабжению армии рассматривались в заседаниях особого комитета под председательством начальника Генерального штаба. Генеральный штаб неоднократно указывал, что в случае войны на Западном фронте у нас может оказаться недостаток артиллерийских снарядов. Представители Главного артиллерийского управления каждый раз отвечали, что это опасение ни на чем не основано и что снарядов будет вполне достаточно.

В 1911 году Генеральный штаб поднял вопрос о том, что, помимо недостаточной нормы выстрелов, принятых у нас как неприкосновенный запас на орудие на случай войны (по одной тысяче на орудие), и эти снаряды будут приведены в готовый вид слишком поздно.

Надо сказать, что в Европейской России содержались в полной боевой готовности в мирное время только два местных парка (один в Варшавском, другой в Киевском военных округах). Все же остальные местные парки содержались не в боевой готовности, то есть с объявлением мобилизации надо было снаряжать снаряды и ввинчивать в них дистанционные или ударные трубки. Готовность многих парков доходила до 300—350 дней мобилизации. Таким образом, только на приведение в боевую готовность имеющегося запаса требовалось около года.

На этот недочет было обращено внимание, и Главному артиллерийскому управлению было приказано немедленно приступить к устройству снаряжательных мастерских и довести, при мобилизации, успех работы до такой степени, чтобы все местные парки закончили снаряжение снарядов не позже как к концу третьего месяца со дня объявления мобилизации.

В 1912 году вновь был поднят вопрос о недостатке принятой у нас нормы снарядов на одно орудие. В заседании комитета, под председательством начальника Генерального штаба генерала Жилинского, этот вопрос был всесторонне рассмотрен.

Представителями артиллерии на этом заседании были Великий князь Сергей Михайлович, начальник главного артиллерийского управления генерал Кузьмин-Караваев со своим помощником генералом Леховичем и начальником хозяйственного отдела Главного артиллерийского управления генералом Смысловским3.

Представители Генерального штаба указывали, что в армиях западных государств установлена норма в 2000—3000 снарядов на орудие; что Германия норму в 3000 снарядов считает недостаточной и что нам необходимо, немедленно установив хотя бы норму в 2000 снарядов на орудие, в самом срочном порядке приступить к заготовке потребного числа снарядов.

Представители Главного артиллерийского управления, основываясь на данных расхода снарядов в течение Русско-японской войны, указывали, что, хотя и были случаи, когда в течение одного боя отдельные орудия выпускали до 500 выстрелов, но общий расход снарядов за все время войны не превзошел 500 выстрелов на орудие и что норма в 1000 выстрелов на орудие, принятая у нас, совершенно достаточна. Особенно горячо доказывал отсутствие каких-либо данных для увеличения нормы снарядов генерал Смысловский, приводивший целый ряд статистических данных, касающихся расхода снарядов за все последние войны.